Ветви Дуба. *Без шрамов от цензуры*

– О, да. Очень богатая! Ты даже не представляешь насколько! Но, во-первых, мы с Джейн не встречаемся, я тебе уже говорил. Она просто мой хороший друг. И вообще она ведет себя как парень, а «голубым» я никогда не был, – заметил он смеясь как-то по-доброму, как незлобно подкалывают друзей, – во-вторых, Джейн мне – не помеха. Если бы я хотел, то запер бы дверь и затащил бы тебя в твою спальню, связав тебе рот твоими собственными волосами, а потом…

– Довольно! – прервала я его, не желая слушать грязь. Он явно часто и в подробностях представлял себе эту картину, если так аппетитно и сладострастно описывает ее сейчас мне, даже по прошествии нескольких дней.

– Я не о том, Джинджер, – вдруг спокойно произнес Дэниел, – я привез тебя из клуба именно сейчас, чтобы ты на этот раз точно не ушла от объяснения, как сделала в парке и после фотосессии. Наверное, я эгоист, но я привез тебя именно для этого: для объяснения. Я намекал тебе и говорил прямо. Даже забыв обо всем, поцеловал тебя перед всеми. А это не в моих правилах.

– Просто ты позер. Думаешь, я не поняла, что ты любишь эффектные трюки?

– Возможно, Джинджер, я и позер. Но не в любви.

– Ого! – не сдержалась я, – о любви заговорил. Хотеть потрахаться – это еще не любовь.

– Верно, – глаза Дэниела сверкнули, – это страсть. Но для меня это часть любви. Я влюбился в тебя еще тогда, в первую нашу встречу в клубе. Говоря «влюбился» я не имею в виду, что мне захотелось повалить тебя на столик, за которым мы сидели. Я полюбил твой голос, твою готовность к сражению со мной и одновременно твою незащищенность. Мне показалось, что тебе очень плохо и я должен помочь. И все, что я потом говорил тебе в машине и у себя дома – правда. Ты удивительная: умная, образованная, интересная. Но и моя страсть и любовь – тоже правда. Твой ум не отменяет твоей красоты и сексуальности… – Дэниел прервался, переведя дыхание после тирады, и продолжил уже более мирно, – но ты права, я не подумал о тебе сейчас. Художники, музыканты и поэты часто относятся по-собственнически к своим музам. Особенно когда музы становятся их возлюбленными, а это происходит почти всегда.

Он отвернулся от меня и, очевидно заволновавшись, подошел к окну, взяв из ящика стоящего перед окном стола сигарету, и закурил. Как ни странно, его маневр немного разрядил обстановку.

Он курил, задумчиво смотря в потолок, иногда выпуская струи дыма. Мое положение показалось мне комичным, перевернутым с ног на голову: обычно принцесса томится в плену у дракона, ожидая ангелоподобного принца, который придет и спасет ее, а меня угораздило влюбиться именно в этого огнедышащего и никакой принц мне не нужен. Да, я влюбилась. Это так глупо, но я влюбилась: в его голос, в его волосы, в его плечи и руки, в его легкую походку в состоянии алертности, даже в это его неуравновешенное поведение. Должно быть я действительно сильно заняла его разум, если он выкидывает со мной такие странные фокусы и честно признается зачем. Я не понимаю. Разум мне подсказывает бежать отсюда со всех ног, а сердце тянется к нему. Если подумать, у нас очень много общего в интересах. И, что важно, даже Джейн меня так внимательно не слушает. Будь он сто раз не согласен с моими выводами и мыслями, он слушает. Меня никто никогда не слушал, все только говорили, желая чтобы слушала я. Значит, Дэниел мне ближе самой близкой подруги? Чушь, но это так!

– Знаешь, мне действительно не следовало так опрометчиво поступать. Не знаю, почему я снова поддался импульсу, обычно я поступаю разумно, – окурок в руке Дэниела смялся от нервного шевеления всеми пальцами, – но ты что-то пробуждаешь во мне такое… темное, решительное, звериное. Не знаю что делать, я начинаю путаться. Прости, ты, наверное, хочешь уехать домой. Надеюсь, ты хотя бы полицию не вызовешь? Я ведь не собирался насиловать тебя или удерживать без твоего согласия.

– Нет!

– «Нет» – не хочешь уехать, не вызовешь полицию или «не надейся, что не вызову полицию»? – колеблясь между надеждой и отчаянием переспросил Дэниел.

– «Нет» – не вызову и… и «нет» – не хочу уезжать.

Вторую половину фразы я сказала неожиданно даже для себя самой, изначально собираясь простить его, но с условием, что он по-честному подвезет меня до дома. Пути назад отпали как-то сами собой.

Дэниел, отложив смятую вконец сигарету, сделал решительный шаг ко мне и крепко обнял, так, что мне стало трудно дышать. Затем решительно, совсем не как на сцене, поцеловал. С языком. Проникая глубоко. Не прерываясь, он надавил на мои плечи так, что платье под его руками сползло до бедер.

– Как же ты прекрасна! – прошептал он, любуясь произведенным эффектом.