Ветви Дуба. *Без шрамов от цензуры*

Я проснулась от того, что луч солнца, проглядывающий через окно, ударил мне прямо в глаза. Мы лежали на ковре около уже потухшего камина. Дэниел все еще сладко спал, укутавшись моим платьем. Я залюбовалась его телом, которое, впрочем, и под одеждой точно угадывалось. Только теперь футболка не мешала разглядывать его литые мышцы и татуировки на них. Длинные волосы, обычно тщательно причесанные, разметались. Как вчера на концерте и в спальне. Внутри у меня все сладко заныло при воспоминаниях о ночи. Влюбившись в него, я сделала большую ошибку, но это было приятнейшей ошибкой за последнее время.

«Забавно», – подумала я, – у него такие красивые татуировки на плечах сзади и спереди, на животе, а на груди нет. Ему бы пошло… я заметила в камине маленький кусочек уже давно остывшего уголька. В этот момент во мне проснулась маленькая хулиганистая девочка, которая портит обои, рисует на тетрадях старшей сестры и разрисовывает себе ладони: осторожно стащив с Дэниела импровизированное одеяло, я провела по его груди черную дорожку. Он никак не отреагировал. Тогда чуть пониже, там где сердце, я нарисовала четырехлистник. Получилось не как у тату-мастера, но похоже на клевер. Увлекшись, я не заметила как Дэниел начал просыпаться. Увидев меня, перепачканную в угле, он, не говоря ни слова, скинул меня с себя и, после катания по ковру в короткой веселой борьбе, оказался на мне и, сев мне на ноги, отплатил мне тем же, но более изощренно: сначала обведя ореолы сосков, затем, судя по движениям, нарисовал на моей шее какой-то цветок, а потом, ведя прямую линию, спустился к животу. Мне стало ужасно щекотно, я засмеялась и выбила у него из рук уголь. Которого, впрочем, оставалось уже немного.

– Как приятно, когда ты смеешься, – произнес Дэниел и поцеловал меня, – а ты любишь пошутить!

– Решила поозорничать, представив как будет смотреться татуировка на твоей груди. Но никак не на своей.

Дэниел улыбнулся:

– Будь моя воля, я бы разрисовал тебя всю с ног до головы. Тебе бы очень пошли татуировки.

– Спасибо, я предпочитаю воздерживаться от этого дикарского обычая, – ответила я и тут же осеклась, вспомнив о его татуировках на плечах и животе.

– Не спорю, что я дикарь, – широко улыбнулся Дэниэл, – но и ты была бы потрясающей дикаркой. Рыжая дикая штучка, необузданная как богиня любви и смерти, как сама стихия. Это потрясающе эротично. Как только я увидел тебя, я представлял какие у тебя формы под твоей ученой одеждой и мечтал убедиться в этом.

Мне стало неловко от такого откровенного напора: он когда-нибудь вообще устает?

– Нужно помыться, – переменил тему Дэниел, – хотя ты прекрасна и так.

Он взял меня за руку и повел по коридору. Открыв одну из дверей, он полушутливым жестом пригласил меня зайти:

– Леди проходят первыми.

Я очень хотела ответить что-нибудь вроде «а джентльмены пристраиваются сзади», но не стала и прошла в комнату.

Комната оказалась ванной. Никакого киношного китча вроде джакузи на двадцать человек, все очень просто и скромно: белая душевая кабина и такая же белая ванна, везде кафель. Боясь поскользнуться, я встала на белый пушистый коврик около ванны.

– Нет-нет, – возразил Дэниел, – это в фильмах и книгах все просто. Вдвоем мы с тобой в ванну не поместимся.

Заправив длинную прядь волос за ухо, он подошел к душевой кабине и открыл ее, снова тем же жестом приглашая меня внутрь. Я зашла. Дэниел зашел следом. Было тесновато, но все же мы поместились.

Повернув краны, Дэниел взял губку и, вспенив ее гелем, начал тереть мой испачканный живот, а затем, молчаливо дождавшись моего разрешения, и грудь.

Он растирал мое тело сильно, но осторожно, не причиняя боли. Затем принялся за себя. Мои «временные татуировки» сошли мгновенно. Дэниел, взяв душ, отмыл от пены сначала меня, как будто нарочно задерживая струи воды на самых беззащитных частях тела, а потом и себя – гораздо быстрее.

Когда мы вышли из кабинки, он накинул на меня пушистое полотенце и, обняв за талию, отвел меня в спальню.

Я села на кровать и попыталась прикрыться полотенцем, но Дэниел мягко и одновременно настойчиво стянул его с меня. Я почувствовала себя крайне беззащитной: было мокро и холодно.

– Сейчас вытру, – прошептал он и принялся вытирать мои волосы так, что они растрепались, а затем растирать шею, грудь и живот. От его манипуляций мое тело не просто согрелось, а покраснело.

Я засмеялась и, почувствовав ободряющую легкость после процедуры, запрыгала на кровати как девочка-подросток из молодежных комедий. Дэниел вытирался сам и, глядя на меня, похоже, радовался. Полотенце упало на его ноги. Я, захотев обнять Дэниела, потянулась, чтобы снять полотенце, но наткнулась на его вставший член. Мне стало не по себе и я попыталась убрать руку, но Дэниел схватил ее.

– Ты когда-нибудь устаешь? – не смогла я сдержать удивления.

– Я не трахался так давно, что, кажется, мог бы пялить тебя на завтрак, обед и ужин, и мне стоит всей моей выдержки не сойти с ума при виде твоего великолепного тела.