Ветви Ихуа

Идиот! Вся милиция в городе на ушах стоит: из-под стражи ушел двухметровый амбал. А те двое — что они делают? Они ходят между рядами и высматривают человека с приметами Зуброва.

Не став дожидаться, пока милиционеры выйдут из зала ожидания, Зубров покинул кабинку и, втянув голову в плечи, пошагал к выходу. За несколько шагов до дверей быстро обернулся, но тотчас отвел взгляд, — нет, его насторожили не милиционеры, они по-прежнему маячили за стеклянными дверями, — его обеспокоило другое: у противоположного входа стояла высокая рыжеволосая девица и многозначительно на него таращилась.

«Сейчас завопит», — нервно подумал Зубров и ускорил шаг. Он вошел в первую дверь, пересек предбанник, толкнул следующую дверь и столкнулся носом к носу с мордатым милиционером. Не задумываясь о последствиях, схватил его за шинель, втянул внутрь и изо всех сил швырнул на стену. Выскочив из здания, машинально глянул на кассы — там тянулись длиннющие очереди — и бросился к перрону.

Возле второй платформы стояла синяя электричка, и толпа в нее уже почти вся всосалась. Зубров бросился к вагонам, на бегу сообразил, что набирает неестественно высокую скорость, но замедлять движение не стал. Промелькнула табличка с надписью: «Алгирск-Береговое». Зубров толком не знал, где это, но выбирать не приходилось. В два прыжка перескочив через рельсы, он оказался на второй платформе и запрыгнул в тамбур.

Это был второй вагон с хвоста. Зубров вошел внутрь и глянул в окно. Погони не было видно. «Не успели еще», — подумал он. Народу внутри оказалось немного, люди распихивали котомки, усаживались. Никто не обратил внимания на его запыхавшийся вид. Было довольно зябко, и люди жались друг к другу, пытаясь согреться.

Пройдя между деревянными сиденьями, он присел на одну из них, в любой момент готовый вскочить.

Время как бы сжалось, с того момента, как он толкнул милиционера, прошло совсем от силы полминуты, и фигурки в сиреневых шинелях еще не успели выбежать на платформы.

Косясь в окно, Зубров поднял повыше воротник, и, как мог, вжался в сиденье.

— Эй, бродяга, куда ноги суешь? — Напротив сидела толстая тетка в синем пальто и с грозным видом глядела на Зуброва.

Он молча подтянул ноги и тут увидел, что к электричке со стороны одноэтажного почтового корпуса бегут два милиционера.

— Скоро отправляемся? — поинтересовался у соседки, но та не удостоила ответом и еще больше насупилась.

Милиционеры, переговариваясь на бегу, свернули к хвостовому вагону и исчезли из виду. Зубров отвернулся от окна и, вытянув шею, принялся всматриваться в окошки дверей тамбура, — он был готов в любую секунду вскочить на ноги, — и тут электричка тронулась.

— Слава те, господи, — сказали сзади.

Зубров досчитал мысленно до десяти, но в тамбуре никто не показался. «Чего ждать? — сказал он себе. — Надо идти проверить».

Он поднялся и, перехватываясь за спинки сидений, пошел в хвост электрички. Дойдя до середины вагона, увидел тех самых двух милиционеров. Проклятье! Развернувшись, он двинулся назад, ускоряя шаг.

Придурок… В Босфорск ему… В самую засаду приперся. Надо было пешком до следующей станции топать.

Войдя в тамбур, он захлопнул за собой двери, в то же время оборачиваясь. Милиционеры как раз входили в вагон. Один из них указал на Зуброва и что-то сказал напарнику. Оба схватились за кобуры и побежали по проходу.

«Сначала надо оторваться, а затем…» — Зубров совершенно не знал, что будет затем.

Он распахнул дверь в коридорчик между вагонами и нырнул в него. Проскочив смежный тамбур, оказался в следующем вагоне. Народу тут было раза в два больше. Какая-то женщина возмущенно кричала: «Я не понимаю!» — и, пока Зубров добежал до конца, она успела выкрикнуть эту фразу несколько раз.

Электричка набирала скорость и уже выезжала с территории вокзала. «Между станциями не меньше десяти минут езды», — прикинул Зубров. О том, чтобы играть все это время в кошки-мышки, не могло быть и речи. Еще минуту или две, и он окажется в головном вагоне, а там тупик. Значит, надо либо на ходу прыгать, либо придумать, как их задержать. Раздвижные двери можно было бы ремнем скрепить, но ремня он не носил.

Зубров на бегу высматривал подручные средства. Пробежал еще один вагон, оказался в тамбуре — там курили трое парней. Обернулся — погони не видно. В запасе пять-шесть секунд. Еще раз приценился к парням: нет — вид несговорчивый, мрачный… Зубров бросился дальше.

Оказавшись в следующем вагоне, тотчас заметил в массе котомок и сумок потертый кожаный чемодан, — он стоял на полке и был обтянут брезентовыми ремнями.

— Я возьму это! — На бегу он ткнул пальцем в чемодан.

Шум в вагоне утих, пассажиры с любопытством уставились на Зуброва. Переступая через ноги, он потянулся к чемодану, но какой-то старик заслонил дорогу, его дряблое лицо тряслось то ли от гнева, то ли от обиды. Он схватил Зуброва за руку, и тому пришлось оттолкнуть его назад, на сиденье.

Схватив чемодан, оказавшийся пустым, он стал сдирать с него ремень.

— Простите, пожалуйста, — бормотал Зубров. — Нет выхода.