Ветви терновника

– Расскажи, как живёшь, Ирина? После института ты куда-то совсем пропала?

– Это и не удивительно, так как я уже не Щаховцова, а Рогачёва. Муж мой дипломат. Были пять лет в Бирме, и вот недавно вернулись. Может быть, поэтому и не слышал. В общем, у меня всё более-менее нормально. Ну, а ты как? Хотя, что я спрашиваю. О твоей компании все газеты трубят. «Норд», «Норд», «Норд», везде только он, как будто других компаний нет. Несколько раз видела твои интервью по телевизору. Солидно говоришь, – какая-то неуловимая тень пробежала по лицу Ирины. – А как твоя семейная жизнь? Элеонора? Всё ли хорошо, как и в бизнесе?

– Ты и это знаешь?

– А почему нет? Тебя я никогда не забывала. И даже сочувствовала тебе, когда ты женился.

– А это ещё почему? – выразил неподдельное удивление Данила– Да так. Мне тогда показалось, что ты женишься не по своей воле, а как бы, по обязательствам. Впрочем, извини. Я глупости, наверное, говорю?

– Да нет. Всё нормально. Ты почти угадала.

На душе Данилы было спокойно. Никакой обиды на слова Ирины он не почувствовал, как будто её замечание об «обязательствах» касалось не его, а совсем другого, постороннего человека. Наверное, это крайне забавно говорить о себе в третьем лице?

– Ну а что же, жена не будет ревновать тебя, что ты сегодня опоздаешь на ужин? – не унималась Ирина. Без сомнения, тема личной жизни Данилы волновала её больше всего. Она даже встряхнула головой от нетерпения, заставив волосы рассыпаться по плечам. Уж очень ей хотелось докопаться до сути этого вопроса.

– Скорее нет, чем да, – понимающе усмехнулся Данила, попутно размышляя над тем, что женщины никогда не расстаются со своими приобретениями, так как считают, что часть того, кем они когда-то обладали, пусть даже на мгновение, навсегда принадлежит только им. – Тем более, что жена сейчас во Франции и в Москву не скоро приедет.

– И что она там делает? – живо поинтересовалась Ирина– Не знаю, ну что могут женщины делать на Лазурном берегу? Наверное, отдыхает, что там ещё делать.

– Счастливая, – легко, как бы сожалея о чём-то, вздохнула Ирина, – там ещё лето. Это у нас уже слякотная осень.

– Хорошо, если счастливая, – нехотя откликнулся Данила. Разговор на тему о том, что сейчас думает или чувствует его жена, начинал ему понемногу надоедать.

– А разве нет? – продолжала долбить в одну точку его собеседница. – Она получила от жизни всё, что хотела, не то, что другие.

– Как тебе сказать, Ирина. Может быть, ты сама лучше знаешь? – решил отмахнуться от неё как от надоедливой мухи, Данила, – это сложный вопрос, что делает женщину счастливой? Ну а ты-то счастлива?

– Я? Наверное, да, – щёки Ирины вспыхнули маковым цветом. – Если ты о муже, то он порядочный, хороший человек. С ним просто, и всё ясно. Настолько ясно, что становиться иногда холодновато, как в солнечный морозный день. Проще говоря, не греет. Я и вышла за него очень быстро, в конце пятого курса. Тогда он мне показался любопытным человеком, который мог мечтать и увлекательно рассказывать о своей цели в жизни. Эта определённость привлекла меня, да и не хотелось расставаться с привычной средой, ведь муж заканчивал институт вместе с нами, только на соседнем факультете. Ну и мои родители меня торопили. Так всё и сложилось. Но знаешь, у меня есть действительно большая радость – моя дочка, моя прелесть, небесное создание.

– Красивая?

– Думаю, да. Она очень милый и забавный человечек. Ей уже пять и с ней очень интересно. Она конечно, ещё ребёнок, но иногда в ней проглядывает рассудительность и лукавство взрослой женщины. Это очень любопытно. Милое сочетание обстоятельности женщины с игривостью и непосредственностью маленького ребёнка. Неужели и я была такой? Думаю, когда она вырастит, многие мужчины потеряют свои головы.

О своей дочери Ирина говорила с удовольствием. Она не только любила, но и понимала своего ребёнка, и по праву гордилась, так как связывала с ним ещё неясные даже для неё самой надежды, что может быть пусть не она, а её дочь обретёт в жизни ту полноту счастья, к которому стремится и так часто не получает в реальной жизни большинство женских сердец.

– Конечно, Ириша. Я не сомневаюсь, что твоя дочь будет вся в тебя и вырастет в замечательную красавицу. Недаром в народе говорят, что дочери крадут красоту матерей.

Данила с удовольствием смотрел на подругу из своего далёкого прошлого, в которой природная красота теперь сочеталась с совершенно новыми качествами. Она знала, чего хотела. Только взрослой женщин доступна способность точно определить тот момент, когда мужчина как неразумный карась уже заплыл в её умело расставленные сети. Чем дольше говорила Ирина, тем больше волновался Данила. Он чувствовал тонких аромат её духов, смотрел на красивое голубое платье с глубоким декольте, любовался искорками, исходившими от брильянтового кулона, который так вызывающе залёг в ложбинку на груди его собеседницы. Ему почудилось, что это не брильянт, а выступившая маленькая капелька пота в оправе из белого золота отражается в лучах света.