Ветви терновника

Пребывание на закрытом охраняемом объекте оказалось совсем необременительным занятием. Более того, Данила даже смог восстановить свою былую физическую форму. Благо условия для этого были благоприятными: несколько тренажёрных и игровых зала, бассейн и даже боксёрский ринг. Вечера были заполнены чтением различной беллетристики, к которой он не прикасался уже несколько лет, пропадая то в офисе, то на переговорах или в бесчисленных командировках. Материалы по моделям создания бизнеса мобильной связи оказались весьма любопытными, и Данила увлёкся их изучением. В голове стала крепнуть убеждённость в том, что новое направление деятельности, предложенное дядей, может оказаться весьма перспективным.

Через несколько дней беззаботного времяпровождения в загородных условиях, Данила с недоумением обнаружил, что разделы криминальной хроники многих газет, вдруг запестрели заголовками сенсационных сообщений типа: «Новый виток войны мафиозных кланов», «Закулисная борьба за передел собственности», в которых смаковались выдуманные и реальные подробности, покушений, перестрелок и исчезновений лидеров преступных сообществ и их «бойцов». Так или иначе, но вскоре сотрудники московского уголовного розыска с удивлением стали констатировать резкое снижение в городе преступной активности и принялись выносить постановления о прекращении розыскных уголовных дел по причине того, что их фигурантов уже настигло справедливое возмездие.

Словно по команде к компании «Норд» испарились претензии со стороны различных регулирующих, правоохранительных, контролирующих и прочих наблюдательных органов, и инстанций. Лица директоров банков вновь расцвели улыбками и желанием продолжить кредитование сделок компании в возрастающем объёме. Нефть опять потекла в трюмы танкеров, и на этом фоне удивительных изменений уже никого не удивило, что три вице-президента холдинга тихо и без шума подали заявления об уходе по собственному желанию. В здание «Норда» вернулась прежняя оживлённая суета и уверенность в будущем, хотя жизнь самого Данилы уже неумолимо поворачивала в другую сторону.

Он решил распрощаться с «Нордом». События последних месяцев, в которых он, по сути дела, был не главным участником, а скорее отвлекающей жертвой и заложником ситуации, изменили его. Заставили задуматься над своими поступками и прежней привычкой плыть в комфортном русле, легко получая от жизни всё, как бы даром, и не отдавая ничего взамен.

Генрих Исаакович был благодарен Даниле за спасение своей компании и довольно быстро вернулся к привычной для него роли публичного глашатая прописных истин. Каких-либо вопросов по поводу развода с Элеонорой он своему уже бывшему зятю не задавал, как будто этого вопроса не существовало и в помине.

Перед отъездом на Кипр Данила решил навестить своих родителей. Каждый приезд на старую квартиру на Кутузовском вызывал у него смешанные чувства. Это было его родное гнездо, куда его привезла мать после рождения, где он вырос, научился ходить и смеяться, и был по-настоящему счастлив, ещё не ведая о тревогах и проблемах, которые поджидают его за стенами родного дома. Большой внутренний двор – свидетель мальчишеских игр, быстролётных драк и воспитатель первых представлений о мужской дружбе, где из года в год незаметно шла подготовка уличной детворы к выходу в большую жизнь. И здесь же в этих родных стенах он метался в тоске и безысходности, когда казалось, что весь мир отвернулся от него, не зная, как спасти свою единственную любовь.

А теперь его отец, Николай Фёдорович, в этой квартире вёл почти затворническую жизнь, поджидая неизбежную и скорую старость. Он давно оставил государеву службу, так как довольно быстро сообразил, что не вписывается в новый формат товарно-денежных отношений, и был даже рад тому, что ему пришлось отказаться от фирмы в Австрии. Мать, Софья Михайловна, весьма удачно поступила на работу заместителем директора одного из московских музеев, и тем самым восстановила душевное равновесие и спокойствие. Когда разговоры с родителями уже подошли к своему логическому завершению, всегда скромная и доброжелательная тётя, Вера Михайловна, прежде чем попрощаться отвела Данилу в сторону и спросила:

– Ты что-нибудь знаешь об Элизабет?

Данила молча мотнул головой.

– Ты по-прежнему любишь её?

– Люблю. Даже больше тебе скажу. Мне некого, кроме неё любить. Что я видел за эти годы? Мне говорили о любви и страстно отдавались, а в глазах любовниц я читал жажду наживы. Я устал, когда меня любят за деньги в прямом и переносном смысле. Для женщин я теперь, прежде всего, состоятельный человек, с помощью которого они могут удовлетворить свои материальные амбиции. Я уже никому не верю. Меня через одного окружают мёртвые души. И ты меня ещё спрашиваешь, люблю ли я Элизабет?