Ветви терновника

– Конечно, милочка, любое возвышенное чувство является порывом души, а не состоянием изменённого сознания, как любят витийствовать многие литературные скептики, – увещевала своим вкрадчивым голосом тётя Вера, – лучше всего, на мой взгляд, вопросы межличностных отношений мужчины и женщины отражены в произведениях немецких романистов. Я восхищена творчеством Генриха фон Клейста, сумевшего воплотить в своих драмах, таких как «Испытание огнём» идею всепоглощающей страсти. Поверьте, это очень непросто словами описать ту гамму чувств, которой живёт человек, когда он любит. А он доказал свои гениальные способности писателя на собственном примере, застрелившись со своей любимой на берегу озера. Вам ли, моя дорогая, не знать истоки мистического немецкого романтизма.

– Я согласна с вами, Вера Михайловна, хотя мне ближе мнение писателя Людвига Тика, сказавшего, что «краски говорят с нами на более нежном наречии». Извините, но говорю так потому, что сама увлечена живописью.

– Браво, – воскликнула тётя Вера. – У вас есть право на такое мнение.

– Ну что ж, – с удовлетворением подумал Данила, который уже целых пять минут сражался с залипшей пластмассовой пробкой, которая упорно не хотела вылезать из бутылки полусладкого «Советского шампанского», – здесь всё сладилось. Кажется, они нашли взаимопонимание. Теперь осталось только дождаться приезда родителей, а зная их, я думаю, проблем с разговором не будет.

После этого вечера тётя Вера в разговорах с племянником называла Элизабет не иначе как Лизонька и спрашивала его чуть ли не через день, когда она вновь к ним придёт в гости.

Утром 21 декабря Элизабет позвонила Даниле и предложила ему прийти к ней на совместный ужин.

– Ну конечно, – решил Данила, – завтра Лиза улетает на родину. – Всё правильно. Сегодня надо попрощаться. А в аэропорту, о чём можно разговаривать?

Он с удовольствием вошёл в знакомую квартиру, которая встретила его по обыкновению спокойствием и особым уютом, который создавался и поддерживался её симпатичной хозяйкой. В центре стола, накрытом белой скатертью, с вышитыми по всему полю алыми маками, стояла маленькая искусственная ёлочка, украшенная трогательными хрупкими игрушками, и выложены два столовых прибора, перед которыми красовались красные стеариновые свечки с горящими фитильками.

– Я хочу, чтобы мы вдвоём отметили сегодня наступление Рождества, хотя до самого праздника ещё несколько дней, – немного смущаясь, проговорила Элизабет. Это хорошая традиция, которая у нас в Германии связана с тем, что самые близкие родственники собираются в кругу семьи, в родительском доме, чтобы увидеть друг друга и пожелать счастья и здоровья. В этом году я встретила тебя, и благодарна Богу, что мы нашли друг друга.

Данила стоял и слушал слова подруги и любил. Любил ушами, любил глазами. Всё его существо тянулось к девушке. Хотелось обнять её, прижаться всем телом и никуда не отпускать от себя. Больше ему ничего не было нужно. Он и так был счастлив этими мгновениями и хотел, чтобы они продлились вечно.

– Лиза, – наконец, произнёс он, – я хотел бы подарить тебе эту алую розу. Мне повезло уговорить в Ботаническом саду сотрудника, и он продал мне цветок из оранжереи для редких сортов. Этот сорт называется Амадеус. Мне нравиться это название. Оно такое же мелодичное, как и твоё имя. И вот ещё я принёс бутылку шампанского и торт «Птичье молоко». Мне с ним также повезло. В кондитерской при ресторане «Прага» собралась большая очередь, но мне всё же достался предпоследний торт.

Данила замолчал, видимо довольный тем, что отчитался о своих гастрономических подвигах и достигнутых результатах, и не возражал бы, если бы прозвучали слова одобрения или похвалы со стороны своей подруги. Но не дождался ни того ни другого. Элизабет просто поблагодарила его, вышла в другую комнату и вернулась с большой коробкой. Когда он развернул её, то его восторгу не было предела. В блестящей глянцевой упаковке, на которой гордо красовался логотип крупнейшей мировой компании по производству спортивного оборудования, оказалась замечательная теннисная ракетка с натянутыми струнам. Его рука плотно легла на рукоятку, обтянутую эластичной дорогой кожей с перфорированными отверстиями. Вес ракетки был прекрасно сбалансирован под руку. Ошарашенный Данила даже не скрывал своего щенячьего восторга при виде прекрасного образчика классного спортивного инвентаря, прибывшего специально для него из загадочного Запада.

– Да, с этой ракеткой я сокрушу любого соперника; в Москве таких мало, – ликуя, восклицал он, размахивая ракеткой с такой энергией, как будто-то намеривался нанести удар по теннисному мячу, – бедный Лешка, теперь я просто обязан каждый раз давать ему фору, иначе он просто обидится.

Элизабет молча улыбалась, наблюдая за неподдельным энтузиазмом своего любимого.

Уже за столом она сказала Даниле:

– Я хочу надеяться, что приближающийся Новый Год будет таким же добрым для нас, как и уходящий. Дай Бог нам успешно завершить учёбу и получить дипломы.

– А также сохранить себя друг для друга, – добавил Данила.