Ветвящееся время. История, которой не было

Неудивительно, что когда испанцы высадились на ее берегах, радости ирландцев не было предела, и под знамена Филиппа тут же собрались тысячи и десятки тысяч людей, готовых сражаться с ненавистными врагами до последней капли крови. Испанцы, совместно с повстанцами быстро очищают Ирландию от немногочисленных английских частей и устанавливают связь с шотландскими католиками, также поспешившими выступить на стороне Филиппа II. Медина-Сидония создал в Ирландии базу, откуда осуществляет снабжение продовольствием своих войск в Южной Англии и, кроме того, испанцы получают возможность в неограниченном количестве пополнять армию храбрыми солдатами, ненавидящими англичан и беспредельно преданными католической вере.

К весне 1589 года испанская армия начинает наступление на север.

Взятые города предаются огню и мечу, разъяренные испанцы и их союзники не щадят никого – ни женщин, ни стариков, ни младенцев. Пленные подвергаются перед казнью жесточайшим пыткам и издевательствам.

Масштабы кровопролития и необычайная жестокость происходящего ужасает даже многих участников войны, однако Филипп непреклонен в своей решимости стереть с лица земли страну, так много доставившую ему неприятностей.

На сторону испанцев, переходит, правда не без колебаний, абсолютное большинство населения другой кельтской провинции – Уэльса, так же не имеющее особых причин любить англосаксов. Тысячи воинственных валлийцев вливаются в армию вторжения.

На севере начинают действовать шотландские войска, заставляя британцев сражаться на два фронта. Дело тут даже не в естественном желании короля Якова I отомстить за казнь матери – Марии Стюарт, а в том, что большая часть шотландцев не питает к южному соседу теплых чувств и, само собой, желает увеличить свои владения за его счет.

На захваченных территориях беспощадно проводится рекатолизация, на кострах горят десятки тысяч последователей англиканской церкви – от простолюдинов, до лордов и богатых купцов.(13,267)

Крайняя жестокость, вообще характерная для войн того времени (впрочем – в какие времена войны не были жестокими?), многократно усугубляется еще и религиозным характером всего происходящего. Все те ужасы, которые испанцы творили при завоевании Америки и во взятых городах Нидерландов, ныне повторяются на английской земле. Вдобавок, свою немалую лепту в кровопролитие вносят ирландцы, горящие вполне понятным желанием отомстить за века угнетения и тирании.

Англичане обороняются с беззаветной отвагой, заставляя испанские войска платить кровью буквально за каждый дюйм земли. В тылах наступающих вспыхивают многочисленные восстания, на подавление которых испанцы вынуждены отвлекать значительные силы. Героизм британцев, защищающих родную землю, входит в легенды, и не в одной стране будет ставиться в пример будущим поколениям, став темой многих великих произведений мировой литературы.

Однако, на стороне короля Испании, колоссальный людской потенциал его империи и поддержка римского папы, по чьему зову в состав новых крестоносцев вливаются массы католиков едва ли не со всей Европы. Англия же вынуждена биться сразу на несколько фронтов, а помощи ждать неоткуда.

К зиме 1590 года вся территория Английского королевства переходит под контроль испанцев и их союзников.

Северные земли присоединяются к Шотландскому королевству, впрочем, очень быстро ставшему фактическим вассалом иберийской монархии, несмотря даже на распространение в нем реформатской веры.

Филипп присовокупляет к своим многочисленным титулам еще и титул короля Англии, Ирландии и Уэльса, графа Корнуэльского и прочая, и прочая, а также с полным правом может именоваться «сокрушитель ереси» и «искоренитель безбожия» – так гласит выпущенная по случаю завоевания острова папская булла.

Европейские государи, включая откровенно не любящих и опасающихся Испанию французских королей, всецело признают его права на британский престол – глупо пытаться оспаривать свершившийся факт.

Какая судьба ожидала бы в этом случае королеву Елизаветы? Сумела бы она бежать и найти убежище в какой-нибудь из протестантских земель Скандинавии или Германии? Пала бы с оружием в руках, подобно тысячам и тысячам англичанок, что наравне с мужчинами сражались в те дни с врагом? Стала бы жертвой подосланных испанцами убийц? Была бы заточена в монастырь до конца своих дней? Умерла бы в тюрьме или на эшафоте, как незадолго до того, по ее собственной воле – ее двоюродная сестра Мария Стюарт? Или же Филипп Осторожный счел бы возможным и целесообразным поразить мир невиданным и немыслимым дотоле зрелищем: сожжением за ересь по приговору священного трибунала коронованной особы, как за десяток с лишним лет до того, поразила мир сама Елизавета, отправив на плаху беглую королеву Шотландии?

Таковы были бы итоги победоносной англо-испанской войны 1588-90 годов.