Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

«14 мая 1948 года, за один день до окончания британского мандата на Палестину, Давид Бен-Гурион провозгласил создание независимого еврейского государства на территории, выделенной согласно плану ООН. Уже на следующий день Лига арабских государств объявила Израилю войну и сразу пять арабских государств (Сирия, Египет, Ливан, Ирак и Трансиордания) напали на новую страну, начав тем самым Первую арабо-израильскую войну, называемую в Израиле «Войной за независимость»».[1219]

То есть при этом его планировании он не рассматривал опасности, возникшие из-за всплеска антисемитизма в связи с провозглашением Израиля. И о состоянии «еврейского вопроса» в СССР также не задумывался – никто его об этом не информировал, а прежние впечатления не вызывали особого беспокойства – на «бытовом уровне» в предвоенные годы антисемитизм в СССР был почти незаметен, а о секретном приказе Берии № 00310 и инструкции № 00134/13 от 21 декабря 1938 года он и не догадывался.

Может быть, эта инициатива Жоржа даже противоречила желанию Центра в начале 1948 года оставить его на работе в Америке в качестве дипломированного специалиста. Но планы отъезда не осуществились не из-за противодействия Москвы, а по каким-то «внутриамериканским» бюрократическим причинам.

Конечно, установить все перипетии хлопот Жоржа об американском паспорте (а он был нужен для официального отъезда из США) не представляется возможным. Но одну цепочку событий в этом деле можно проследить по материалам отчётов ФБР.

Джин Финклештейн и другие

Жорж говорил Сандбергу, что он планирует заниматься работой, связанной с конструированием некоей энергетической установки в Польше, проводимой американским концерном. Но возникли какие-то трудности с оформлением заграничного паспорта.[1220] И Сандберг попытался ему помочь. В деле ФБР есть такое его показание от 23 февраля 1955 года:

«Сандберг заявил, что у него была знакомая в турфирме и была надежда, что она сможет оказать какое-то влияние на ускорение выдачи Ковалю паспорта, поскольку у Коваля была бронь на лайнер «Америка» на март 1948 года, и он не хотел её потерять. Но знакомая оказалась не в состоянии оказать какую-либо помощь».[1221]

Так знакомая Сандберга стала знакомой и Жоржа. Судя по тому, что и через много лет он вспомнил и сообщил агентам ФБР её домашние адреса в Нью-Йорке и даже Лос Анджелесе, куда она позже переехала, Сандберг знал её очень хорошо. Её звали Джин Финклештейн (Jean Finklestein).

Это воспоминание подчёркивает и степень дружественности Жоржа, Герберта и Джин. После получения от Жоржа открытки из Парижа, о чём Сандберг, вероятно, сообщил Джин, она при встречах с ним спрашивала, есть ли у него хоть какие-то известия от Жоржа?[1222]

Разумеется, мне захотелось реконструировать эту веточку альтерверса Жоржа 1948 года и посмотреть, что могло сблизить Жоржа и Джин?

Фамилия Финклештейн довольно редкая. Чаще всего она звучит как ФинкЕльштейн.[1223] Я обратился к данным американских переписей и обнаружил, что в 1948 году в Нью Йорке среди многих ФинКЕльштейнов жила и Джин ФинКЛештейн, 18 лет, родившаяся там же[1224]. Примечательно то, что её мать, Сади (Sady) Финклештейн, родившаяся в 1907 г. в России, в 1912 году эмигрировала в Америку.[1225] Разумеется, с родителями. И документы на неё оформлялись уже в США.

Какое же имя она могла иметь в России? Поиск по именам привёл к имени Садие или Садия, в английской транскрипции Sadie. Могло ли имя Sadie при регистрации эмигрантки превратиться в Sady? Мне думается, что это более чем вероятно. А имя Садия в России – это еврейское имя, означающее «Очаровательная»[1226]. Стали ясны и еврейские корни Джин, и её связь с Россией… Мне кажется, у Жоржа было достаточно оснований для интереса и знакомства с этой девушкой.