Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга I

Итак, Город Стругацких – это «Архипелаг ГУЛаг», астроном Воронин Стругацких – это капитан Солженицын, таинственные Наставники, руководящие действием в Городе Стругацких – это таинственные Наставники, руководящие действием в городах «Архипелага ГУЛаг». И главное правило восприятия окружающего:

«Всё странное, происходящее вокруг, герои, за неимением достоверных сведений, вынуждены объяснять для себя фразой «Эксперимент есть Эксперимент».[560]

После «перенесения» в «Архипелаг ГУЛаг» капитан Солженицын становится не простым зеком, а зеком, знающим о секретном советском атомном проекте и готовящим себя к тому, чтобы принять в нем участие. Наставники поощряют это его стремление, но по каким-то причинам не дают ему осуществиться.

Возможные события в этой «литературной» ветви альтерверса стали мне более ясны после беседы с Анатолием Борисовичем Максимовым – профессиональным разведчиком и писателем.[561]

В этой ветви возникла ниточка событий, в которой больному ссыльному Солженицыну, направленному в госпиталь в Ташкент, в начале марта 1954 года кто-то из Наставников, знающих, что Солженицын серьёзно занялся писательством, аккуратно подбросил идею написать роман о шарашке с упоминанием о Ковале. Мол, Вы знаете материал, а теперь, после политического разоблачения врага народа Берии, нужно дать и художественное разоблачение его вредительской политики. И «для достоверности» и «освежения памяти» Солженицыну даже предоставили некоторые материалы из «дела о звонке в посольство».

Почему для исполнения этой части сценария дезинформационной игры был выбран именно Солженицын? Совпало многое – и писательство, и участие в работе шарашки, и то, что в какой-то «спецкартотеке», которую наверняка использовали организаторы этой игры, Солженицын числился как «ядерный физик».[562]

Цель, которую преследовали Наставники, состояла в том, что роман ещё на этапе подготовки к публикации будет запрещён цензурой как «антисоветский» и об этом будет дана «утечка» на Запад.[563] После этого там роман обязательно прочтут, и, конечно, заметят эпизод с «атомным разведчиком Ковалем». И вспомнят о реальном звонке в посольство, на который своевременно не обратили внимание.

Этот «оперативный ход» был рассчитан на исполнение в короткий срок – не более нескольких месяцев. Но в силу его эфемерности на него сильно и не надеялись: получится – хорошо, нет – так и неважно.

План сорвался на том, что Солженицын в самом начале работы над романом понял, что, хотя он и не давал подписки о неразглашении как Копелев, этот сюжет в том виде, как он воплощался в текст, в то время не мог быть напечатан. Солженицын и не пытался его напечатать ещё 10 лет. А к тому времени в КГБ уже «поставили крест» на этом плане.

Но, неожиданно для самих Наставников, план «воскрес» самопроизвольно в конце 70-х, когда Солженицын оказался в США. И сработал этот план «как по нотам».

В этой ниточке Солженицын, вначале не подозревавший о замыслах КГБ, в ходе «интервью» с агентом ФБР начинает догадываться о том, что совет об эпизоде с Ковалем был дан ему в Ташкенте неспроста, и потому начал «юлить». А американская контрразведка (к удовольствию ПГУ КГБ ☺) в связи с этим снова занялась Ковалем.

Как видно из рассмотрения этой мозаической картины (одной из огромного множества порождаемых «эвереттическим калейдоскопом»), «простой факт» наличия в нашей действительности текста 98-главного романа А. И. Солженицына «В круге первом» порождает такую «ведьмину метлу» ветвлений альтерверса, распутать которую «традиционная история» уже не может, а «история эвереттическая» пока не в состоянии.

Резюме

Ещё одно мнение о представленном мною решении «загадки Солженицына» я получил от генерал-лейтенанта ФСБ В. В. Евтушенко, бывшего начальника Управления ФСБ РФ по Еврейской АО. Ознакомившись с первой публикацией представленных здесь материалов,[564] он написал мне:

«Ваша работа «ПЕРСОНАЖ СОЛЖЕНИЦЫНА» безусловно интересна и поражает глубиной проведенного исследования, но… Если бы операцию проводили наши спецслужбы, то утечка информации посторонним лицам исключается».[565]

Иными словами, по его мнению, изложенная здесь версия – это авторская гипотеза, реакция на которую у представителей спецслужб «уставная»: «Без комментариев».

Это, как мне кажется, наилучший вариант «уставной реакции». Альтернативным ему является категорическое осуждение: «Представленная версия не имеет ничего общего с действительностью». А варианта: «Полностью соответствует действительности» не может быть никогда, поскольку такой вариант означал бы признание спецслужб в неумении хранить тайны ☺.