Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга I

Отметим, что до начала 1953 года этот период новой чистки проходил под маской борьбы с космополитизмом. Сам Жорж за эти годы, как ясно видно из уже разобранных перипетий его судьбы, неоднократно попадал в ситуации, картины которых рисовались простыми «антикосмополитическими карандашами», но раскрашивались уже ядовитыми антисемитскими красками.

В 1953 году ситуация стала критической. «Борьба с космополитизмом» переросла в невиданную по масштабам открыто антисемитскую кампанию, поводом для которой стало так называемое «Дело врачей».

Для «широких масс» (а именно к ним и относился Жорж в это время – младший научный сотрудник на хоздоговоре в МХТИ им. Д. И. Менделеева) дело началось 13 января 1953 года с анонимной статьи «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей» в газете «Правда».

Теперь доказано[273], что эту статью представил Сталину 10 января 1953 года Д. Шепилов и вождь лично и весьма скрупулёзно её редактировал.

09.04. Вырезка из газеты «Правда» от 13 января 1953 года.[274]

Практически моментально тему подхватили все газеты и журналы, куплетисты и каррикатуристы:

Она обсуждалась на собраниях, на лекциях в учреждениях, на заводах, в институтах, в магазинных очередях, в трамваях и на коммунальных кухнях. Замороченные и испуганные обыватели боялись вызвать врача на дом или обратиться в поликлинику, если там работали врачи-евреи.

Тогдашнюю ситуацию «дипломатично» обрисовал спустя несколько месяцев после смерти Сталина, Л. М. Каганович, выступая с речью на Пленуме ЦК КПСС, посвящённом «делу Берии»:

«…если даже к примеру взять дело врачей, которое некоторые элементы неправильно связывали с еврейством вообще…».[275]

Сегодня эвфемизм Кагановича «некоторые элементы» можно расшифровать так – «значительная часть населения крупных городов» и, прежде всего, Москвы и Ленинграда.

Дело шло к апогею – суду над «врачами-убийцами» и «неотвратимому наказанию» злодеев. Но тут произошло нечто совершенно неожиданное: 5 марта умер Сталин.

Сегодня трудно даже представить энергетику того взрыва эмоций, которые выплеснулись в обществе в связи с Его кончиной. В это время буквально «вся страна» плакала и даже рыдала: «Как же теперь будем жить без Него?».

Эмоционально ощутить царившую тогда в Москве и во всей стране атмосферу скорби можно по документальному фильму С. Лозницы «Государственные похороны» (2019). Этот двухчасовой монтаж из 200 коробок плёнки съёмок траурных мероприятий с 6 по 16 марта 1953 года по всей стране «визуализирует» общеизвестный факт – оторопели, скорбели и рыдали миллионы людей. Истерическая реакция народа на известие о смерти Сталина часто приводится как аргумент «всенародной любви» к нему. Но, как мне кажется, он же может рассматриваться как симптом социального психического заболевания. Это хорошо отражает один политический анекдот того времени:

«Приходит человек к психиатру: «Что со мной, доктор? Думаю одно, говорю другое, делаю третье?» – «Извините, – отвечает доктор, – но от сталинизма не лечим…»[276]

Хотя именно сегодня можно видеть, какие семена, проросшие десятилетия спустя, разметало время этим эмоциональным взрывом. Вот как выглядит сегодня фигура Сталина в глазах «среднего россиянина»:

«Сталин в массовом сознании многолик, говорит политолог Алексей Макаркин. Он и настоящий коммунист, продолжатель дела Ленина; он и имперец, вернувший России территории; он индустриализатор, «принял страну с сохой и оставил с атомной бомбой»; он победитель в Великой Отечественной; он тайный православный; он борец с коррупцией, так как якобы расстреливал только воров (под легендой врагов народа). В общем, для каждого найдется свой Сталин в Кремле».[277]

Искренность тогдашней всеобщей скорби подтвердил мне известный советский и российский биохимик, биофизик и историк науки С. Э. Шноль,[278] который в результате ареста отца прошёл через детский дом, мытарства с трудоустройством после окончания университета в связи с «пятым пунктом» своей анкеты и в свои 23 года в то время никаких не только «горячих», но даже чуть тёплых чувств к Сталину уже не имевший. Так что это свидетельство абсолютно достоверно подтверждает атмосферу национальной трагедии, воцарившуюся в Москве.