Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга I

Приведённый частный пример иллюстрирует гораздо более масштабную проблему безопасности атомной энергетики в целом. Госатомнадзор, системно контролирующий безопасность атомных объектов, появился в СССР только в 1983 году. Причина проста:

«В Советском Союзе атомная энергетика явилась побочным продуктом создания ядерного оружия и поначалу развивалась по законам, характерным для развития соответствующего оружейного комплекса».[267]

А главный закон «военных атомщиков» тоже прост: достигнуть предписанного результата как можно быстрее и любой ценой…

Этот закон Жорж, конечно, знал. Именно поэтому, не зная всех «нюансов» своего увольнения и не представляя себе истинного места добытой им информации в иерархии этапов атомного проекта, он чувствовал обиду на то, что результаты его работы оказались достойны столь низкой оценки. Ему казалось, что они никому ни в чем не помогли, и никому не нужны.

И это чувство обиды усугублялось тем, что в газетах, по радио и даже в его «конторе» он явственно ощущал удушливый запах антисемитизма, тот запах, во многом из-за которого 17 лет назад семейство Ковалей покинуло Америку.

Нет, он не считал, что здесь это надолго, ведь он помнил свои студенческие годы с их духом интернационализма, а потому надеялся, что эта социальная зараза здесь надолго не приживется…

Трудно сказать, насколько оправданными были эти надежды. Во всяком случае, они не были беспочвенными. И сегодня, как считает известный журналист Л. Парфёнов, специально занимавшийся этой темой,

«Маргиналами стали люди, которых и сейчас волнует прежде всего «пятый пункт» – ну, они и остаются в прошлом веке, когда эта графа «национальность» существовала в анкете отдела кадров».[268]

На этом анализ событий, произошедших в жизни разведчика Дельмара в 1949 году и вызванных реакцией Берии на его отчет, можно пока закончить.

Другие аспекты и ветви событий, вызванных резолюцией Берии на сопроводительном письме к его отчету должны стать предметом отдельного рассмотрения.

Не менее интересным является рассмотрение причин появления у Жоржа Абрамовича документов, проясняющих истинное значение его работы как разведчика. Они связаны с последним периодом его жизни, признанием его выдающейся роли в «игре разведок» как со стороны российских, так и американских коллег.

Последнее особенно удивительно, но один из ветеранов и ведущих историков Манхэттенского проекта – А. Крамиш, руками которого был смонтирован механизм взрывателей первого «гаджета» в Аламогордо – в письме к Ж. А. Ковалю сам выражает желание написать «длинную историю твоего подвига». Но подробности этой истории мы обсудим позже…

А вот как 36-летний «гражданин Коваль» он был, прежде всего, рад тому, что, наконец, снова свободен! Свободен от гнетущего пресса «двойной жизни», бдительного надзора начальства, от обязанности отчитываться за каждый свой шаг и, как это ни странно в его возрасте (36 лет!), свободен выбирать дальнейший жизненный путь: углубиться ли в любимую электротехнику (в кармане – свежий диплом с отличием от 1 февраля 1948 г. Нью-Йоркского городского колледжа со званием бакалавра в области электротехники) или вернуться в химию, где он уже успел стать аспирантом девять лет назад.

Рад он был и тому, что его Мила дождалась и по-прежнему любит его, что в Биробиджанском колхозе имени XVIII партсъезда живы отец и мать, а старший брат одарил его расцветшими за годы его отсутствия тремя очаровательными племянницами и только что (как раз в период его «экзамена» у Берии!) крепышом-племянником, нянча которого месяц тому назад, он говорил брату, что, мол, конечно, парень хорош, вырастет – будет старшим в следующем поколении Ковалей!

Радовался, что Москва по-прежнему красива (он любуется Кремлем каждый день, идя к себе домой по Большой Ордынке), что в «Спартаке» появились такие замечательные молодые ребята, как Игорь Нетто и Никита Симонян…

09.03. Вероятно, одна из первых «гражданских» фотографий Ж. А. Коваля. На обороте фото 3×4 надпись «август 1949».[269]

Да многому чему еще был рад снявший маску Дельмара Жорж Абрамович Коваль летом 1949 г.!

Но очень скоро эта радость была вытеснена тоскливым недоумением и, как ни невероятно это звучит по отношению к «бесстрашному разведчику, ощущением страха. В какой-то момент даже захотелось снова надеть маску…

Снова космополит. Год 1953