Везде светит солнце. Дилогия (СИ)

   Полия заметно негодовала, что лишилась прежней любви дочери, и что не может больше рассчитывать на дочернюю преданность и повиновение, исходившие раньше из юного сердца. Королева отдёрнула одеяло от лица принцессы, не желая сдаваться.

  -Послушай меня...- начала говорить Полия, но дочь её оборвала, взмолившись в последний раз, чтобы не терять надежду, что она лишается матери навсегда, ибо прощать королевскую холодность и расчётливость у неё больше не хватало сил.

  -Нет, послушай ты меня, мама, передумай и провозгласи мой развод с Алилом, чтобы я смогла быть вместе с Сашей. Я люблю этого человека, этого чудака - простого и в то же время такого смелого, доброго, честного, любящего, страстного - я жду от него ребёнка.

   Глаза королевы Полии вышли из орбит из-за ошеломляющей новости, а её тело покрылось мурашками от осознания того, что в утробе принцессы зародилась внебрачная жизнь - отродье, которое не имело права родиться.

  -Отправляйся в Илию. Мне не о чем с тобой говорить,- вставая, морозным, другого слова нельзя было подобрать, голосом произнесла королева и направилась к двери.

  -Мама, не смей даже думать о том, чтобы избавиться от этого ребёнка! Иначе ты станешь для меня кровным врагом,- с возникшей ненавистью в голосе, крикнула Анари. Полия повернулась лицом к дочери и разочарованно покачала головой.

  -Алил не примет этого гадёныша, поэтому ты сама избавишься от него, попомни моё слово,- сказала королева и вышла из комнаты. Обе женщины понимали, что связь между ними теперь разорвана навсегда, но если принцессе это причиняло дикую боль, то для Полии расставание с дочерью было менее болезненно, потому что её теперь заботило то, как принц Алил отреагирует, когда узнает о беременности жены, к которой ни разу не прикасался.

   Оставшись одна, Анари почувствовала, как отчаяние душит её, предательски приковывая к постели. Биться в истерике, рвать на себе волосы, кричать и рыдать, пытаться покончить с собой, убив и первенца в материнской утробе,- всё это было не нужно принцессе, пока где-то в этом мире жил Саша, словно прибавляя ей сил терпеть и ждать счастья. Теперь Анари сожалела, что не сказала радостную новость о ребёнке возлюбленному, пытаясь выбрать для этого подходящий романтический момент, хотя любое мгновение рядом с Сашей всегда казалось наполненным романтиков и любовью. Ей хотелось особенного дня, и настало утро, когда эту весть приходилось увозить с собой в Илию, оставляя в неведении отца, не рождённого ещё, первенца принцессы.

   В спальню Анари зашёл Первей, которого королева отправляла в путешествие вместе с принцессой, чтобы иллар не мешался ей и Гелию под ногами. Достопочтенный иллар нелепой внешности смотрел на грустную девушку и не находил подходящего выражения, чтобы утешить её. Он безмерно радовался предстоящей поездке в Илию, потому что выполнять роль советника королевы ему надоело, ибо эта должность заставляла честного и доброго иллара делать низкие поступки, как, к примеру, снаряжать корков в далёкое плавание на Флиур, где предстояло пасть ни в чём неповинным ирнцам. Это претило Первею, и сейчас он был рад своему освобождению, хотя бы на время. Взяв принцессу за руку, он мгновенно перенёсся вместе с ней на борт корабля "Громада", который находился уже в открытом океане и, не спеша, следовал к пункту назначения. С появлением иллара, паруса подхватили магические силы и корабль быстро заскользил по воде, словно по гладкому льду.

   Почти одновременно с "Громада" из порта Герана вышло маленькое судёнышко, на борту которого находились Саша, Авион, Шек, Сильвия и Леон. Оставив в столице загулявших слепых братьев, которые не вернулись к утру с ночной прогулки, скорее всего, заслушавшись пением таинственной Камелии,- друзья спешили в Илию, и иллар им в этом помогал. Чтобы слепых братьев хоть кто-то оберегал и предупреждал об опасности на пару с птицами-поводырями, в Геране оставили Звену, которая рвалась отправиться в плавание вместе со всеми, но этому не суждено было сбыться.

   Глядя на удаляющийся город, мысленно Авион всё ещё пребывал рядом с Лорией и дочкой - они пришли к Криставу в это утро, чтобы попрощаться со всеми и остаться у хозяина дома, пока отец семейства выполнял дружеский долг перед Сашей, с чем нехотя соглашалась женщина. Авион ощущал поцелуй жены на своих губах и старался подавить раздражение, что ему приходиться расставаться с Лорией надолго, но в то же время не сомневался, что она его не осуждает. Маленькие ручки дочки, обнимавшие его шею всего лишь пол часа назад, оставили отцу своё трогательное тепло, и ему так хотелось вернуться и обнять малышку снова, и, уже не отпуская, направиться всей семьёй домой в лес. Но корабль стремился вперёд и Авион, глядя на грустное лицо Саши, стоявшего рядом, очень хотел, чтобы его названный брат наконец-то обрёл счастье с принцессой, и ему тоже не хотелось бы покидать частичку себя, которая оставалась с женой и ребёнком.