Вежливость королев

— Для вас, возможно, и лучше, — угрюмо ответствовал герцог Рено. — А для какого-нибудь сапожника с Крутого переулка куда уж хуже. Простолюдины боятся смерти. Это только нам, высокородным, на их смерть наплевать.

— Я вас не понимаю, герцог. — Кириена сошла с трона и отправила на законное место взятую со стены рапиру. — Вы не предлагаете ничего дельного, а меж тем враг скоро окажется у ворот столицы. И я полагаю, что он никого не пощадит: ни королеву, ни высокородного герцога, ни простолюдина-сапожника…

— Кто тут говорит о сапожниках? — зычно поинтересовался входящий в зал советник Атасс. — Если кому нужно стачать сапоги, или подбить каблуки, или даже на ходу срезать подметки, лучше моего домашнего сапожника Битча не найти, до того ловок!

— Рады вас видеть, советник Атасс.

— А уж как я-то рад, ваше величество! Кстати, сейчас в нижних покоях столкнулся с затуманским адмиралом Охренельсоном. Он меня обложил руганью с головы до сапог. Пришлось крепко двинуть ему по лысине. Кто-нибудь знает, почему этот толстомордый ошивается во дворце?

— Адмирал требовал сдачи столицы затуманцам. И превращения Ожерелья в затуманскую колонию. Именем вице-короля.

Атасс побагровел от злости:

— Жаль, что я его совсем не прикончил! Затуманский король — первостатейный наглец! Столицу ему подавай! Колонию! Может, ему еще и сапоги почистить?!

— Насчет сапог указаний не поступало, — невесело усмехнулась Кириена. — Вы зачем явились, советник Атасс? Сообщить об очередном поражении наших войск?

— Никоим образом, ваше величество! — Только теперь Кириена и герцог Рено заметили, что вояка Атасс настроен говорить торжественно и во время речи не портить воздух. Что было невероятно. — Новость, которую я имею честь вам изложить, скорее говорит об ином.

— Мы слушаем вас.

— Ваше величество, разумеется, помнит о том дополнении, которое было внесено в указ о военном призыве.

— Да. Это касалось участия женщин в боевых действиях.

— Совершенно верно, ваше величество. Так вот. Указ прозвучал, но я, скажу честно, весьма сомневался в его действенности, ибо, по моему глубокому убеждению, женщине нечего делать в армии: ее удел — домашние хлопоты. Однако тарсийские женщины — во всяком случае, большая их часть — возымели после вашего указа иное мнение относительно своей судьбы.

— А именно?

— Уже сформированы и даже участвуют в сражениях несколько боевых женских отрядов. Особенно отличаются «Тарсийские Кружевницы», «Элристронские Ткачихи» и «Скеденские Повивальные Бабки».

Услышав это, Главный Советник неприлично хохотнул.

— Мне тоже поначалу было смешно, герцог, — развел руками советник Атасс, — и военачальники долго смеялись. Только, когда повивальные бабки неожиданно для всех разбили наголову целую тучу фригидий и отстояли все главные города Западной провинции, всем стало не до смеха.

— Это отличная новость, советник Атасс! — воскликнула Кириена. — Мы были правы: женщины сделают то, что не решатся сделать мужчины. Это великолепно!

— Я бы так не сказал, — пробормотал Главный Советник.

— Где сейчас находятся эти отряды? — поинтересовалась Кириена.

— Они на пути к столице. Причем этот путь они пробивают огнем и мечом через самые опасные участки фронта. И что ценно — приводят противника в глубокое замешательство! Мне доложили, что «Кружевницы» обратили в бегство рекрутов Хрендаредиса и довели до истерики безжалостных мордахедов Южного Сирака!

— Интер-ресно, — пробормотал Главный Советник.

— Через сорок восемь часов воинственные дамы будут у ворот дворца.

— Через сорок восемь часов Затумания нанесет удар по столице, — напомнила Кириена о послании Хваттинга Третьего.

— Не сможет, — уверенно заявил Атасс. — Потому что не успеет.

— Советник Атасс, — погрозила пальчиком Кириена, — будьте любезны не утаивать от нас свои козыри.

— Ваше величество! — Глаза Атасса были младенчески невинны. — Я ничего не утаиваю!

— Тогда почему вы так уверены, что Затуманил или кто-нибудь иной не сровняют нас с землей через двое суток?!

— Потому что через двое суток наступают Тарсийские Ночи. Расцветает элрис.

— И что?

— Согласно освященной веками традиции Тарсийское Ожерелье приостанавливает все военные действия, пока цветет этот удивительный цветок.

— Как я мог забыть? — пробормотал герцог Рено. Его бормотание раздражало Кириену.

— Главный Советник! — воззвала она к герцогу. — Не молчите, скажите прямо, что вы об этом думаете.

— Я опасаюсь.

— Чего же?

— Получить какое-нибудь неприятное прозвище. Вроде «труса». Или «никудышного политика».

— И все-таки?

— Да, наступают Тарсийские Ночи, — мрачно заговорил герцог. — Ночи мирных празднеств, легкомысленных танцев и не менее легкомысленных свадеб. Да, тарсийцы не нарушат своих традиций. И вложат в ножны оружие, пока цветет элрис. Но это вовсе не означает, что наши враги тоже решат прекратить воевать и закружатся в хороводе, воспевая вместе с нами прекрасные лепестки священного цветка! Скорее наоборот: они перережут всех и по трупам войдут в Тарск. По нашим трупам.

— Вы разве не помните?.. — удивленно посмотрел на Главного Советника Атасс.