И Амос вдруг посмотрел на меня. Я испугался. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.
— Я очень в тебе разочарован. Слов у меня нет, как тебе рассказать об этом. Могу повторить Ирину, но я не ругаюсь матом, хотя в твоём случае должен был. Я столько тебе создал ситуаций, так тебя вёл, а ты просто… Тюфяк короче, как сказал Артур. Зачем ты отпустил Алёну? Почему позволил ей уйти? Нужно было по рогам и в стойло. Разве ты не понял, что этой девочки нужен доминирующий мужчина? Как только она начала бузить, то нужно было показать кто в доме хозяин, а ты нюни распустил. Будь я девушкой, тоже ушёл бы от такого. Эх ты… Сам виноват во всём. Я так на тебя рассчитывал, ты так хорошо начал, а потом…. Что же ты за человек? Вот блин…
Я слушал монолог Амоса и постепенно ужасался: а ведь он прав, во многом прав. Но что делать, если я такой? Мягкий наверное и тюфяк.
— Ладно, это лирика господа. Вы же хотели меня видеть, искали меня, Проект целый замутили. Даже съёмки в реале сделали, словно кино. Кстати, это была моя идея. Я вам подсказал это сделать. Мне просто интересно было. Заодно спас этого придурка от неминуемой смерти. Но думаю, что надо начать с самого начала, а то я сумбурно говорю. А всё вы виноваты — я так хорошо спал, а вы разбудили, блин. Итак: в начале было слово… Блин, извините, не с того начал.
Старик Амос замолчал, немного покрутил головой, почесал затылок и за ухом, вздохнул и продолжил: