Везунчик

Какое-то время сидел на льду, шептал, как молитву:

– Повезло! И на этот раз повезло!

Полушубок остался там, в школе, и мороз все сильней и сильней пробирался к телу, к ногам. Щербич поднялся, и побрел к дому через заснеженный липняк и заросли акации.

Закрыл надежно двери на засовы, растопил печку, и когда забрался на ее теплую лежанку, за окнами уже серело – начиналось утро нового дня нового 1942 года.

Нападение партизан на комендатуру в новогоднюю ночь унесло жизни четырех полицаев, и семнадцати немецких солдат. От ран в госпитале скончался помощник коменданта лейтенант Шлегель.

Сам майор Вернер получил легкое ранение в ногу, и остался в строю. Оторвало руку пожилому полицаю Марку Захаровичу, Петька Сидоркин лежал в немецком госпитале в районе с простреленным легким, и осколочными ранениями по всему телу.

Комендатура и казарма немецких солдат сгорели дотла.

В срочном порядке были подготовлены шесть рядом стоящих домов в Слободе, и в них разместились солдаты, и комендатура, благо, их хозяев уже не было в живых.

На следующий день в Слободу вошла рота карателей СС, всех жителей согнали в колхозный коровник, закрыли наглухо двери, деревянные стены облили бензином, и подожгли. Как рассказывал потом Антону уцелевший от нападения в новогоднюю ночь Кирюша Прибытков, сгоняли без разбора, стариков, женщин, детей. Под общую гребенку попала туда и семья Петра Сидоркина. Спастись ни кому не удалось.

– Как Петька после этого поведет себя, не ведомо, – полицай тяжело вздохнул. – Он же не знает, горемыка, что его Полинка с детишками заживо то сгорели. Это они в отместку за смерть каждого своего солдата забрали по десять жизней деревенских. Тактика у немцев такая.

– Страшная тактика, – Щербич поежился, представив себя в горящем хлеву. – Жуть! Только зачем же без разбора? Не все жители участвовали в нападении, это факт.

– Хорошо, я своих вовремя до Карлуши привел, так и уцелели. А если б прохлопал, то, считай, и моим бы кранты пришли, – дрожащей рукой Кирюша пытался скрутить самокрутку, табак просыпался, и он в сердцах выбросил бумагу. – Нас с тобой вызывают в районную управу на допрос. Будем давать объяснения, почему остались в живых. Вот так то, друг Антон!

– Как это на допрос? – не понял Щербич. – Они что – нас подозревают, что ли?

– Не знаю, не знаю, – Прибытков опять достал кисет. – С самим комендантом поедем. Во, честь нам какая! Только не ведомо, вернемся обратно или нет?

– Выходит, если бы партизаны не напали на комендатуру, то немцы не сожгли бы и слободчан? – Антон опять решил вернуться к событиям новогодней ночи.

– Выходит, что так, – Кирюша затянулся, и с удовольствием выпустил в морозный воздух клубы табачного дыма. – Неймется им, что б они позамерзали в своих лесах. Силу почуяли, вот и поперли на рожон.

– С чего это вдруг силу то почуяли?

– От Москвы погнали Гансов, вот они и бесятся почем зря. Думают, что помогают Красной Армии, – полицай презрительно плюнул на снег. – А на самом деле через них гибнут мирные люди.

– Неужели они этого сами не понимают?

– Слушай, если бы соображали, то не заставляли бы немцев принимать ответные меры, понятно тебе, или нет?

– Не такой уж я тупой, – обиженно промолвил Антон. – Вон, у нас в Борках, все было тихо и мирно, пока сами жители не стали грубо нарушать немецкие законы. И поплатились. Скажи, кому стало легче, что двоих повесили, кого-то расстреляли, кого-то сожгли?

До меня доходят слухи, что там, у партизан, верховодит мой сосед Леня Лосев.

– Я и говорю, что при любой власти умный человек найдет свое место, и будет жить припеваючи, – Прибытков похлопал Щербича по плечу. – Только не надо искать приключения на одно место, а то потом хрен на него сядешь!

– Ты это о чем? – Щербич не понял последнюю шутку товарища по оружию.

– Да про твоего соседа Лосева. Живым остался под Брестом, ну и радуйся. Только зарегистрируйся в комендатуре, и думай, как кусок хлеба добыть. Так нет же – в войну решил поиграть. Мало ему, не настрелялся. Значит, здесь могут укокошить. Видно, плохо ты с ним проводил разъяснительную работу, вот сейчас мы все и расхлебываемся из-за тебя.

– Ты что хочешь этим сказать? – разозлился Антон. – О какой работе ты ведешь речь?

– Сам же рассказывал, что ты был у него в гостях, когда он пришел домой с окружения, раненый, – напомнил ему Кирюша. – Надо было тогда же пулю ему в лоб, и не было бы кому боломутить народ с этими партизанами.

– Кто же знал, что он на такое способен? – развел руками Щербич.

– Хотя, признаться, мысль такая возникала. Да вот что-то не срослось, не получилось. А жаль.

– Поздно после драки то кулаками махать. Только на будущее будь умнее, – назидательно закончил Прибытков. – Пошли, вон к коменданту уже пришла машина. На ней мы и поедем.

К радости Антона, распоряжение о доставке в управу на допрос полицаев, отменили. Но Прибытков обратился к Вернеру с просьбой.