Везувиан

Ты прекрасна, Стефа. Но зря ты так беспокоишься о своей внешности – судя по голосу Антона, все уже на такой стадии, что им абсолютно плевать на чей-либо внешний вид.

Я не знаю, когда именно ты вернулась домой. Ты выложила пост в «Инстаграм» уже утром:

#повеселились #отдуши #студентыотдыхают #веселаясуббота #субботницаразвратница #веселокогдавесело #всёсупер #воттакаявечеринка #воттакаякрасота #выходные #выходныеудались

Ты сделала максимально формальное селфи, которое можно сделать в компании с Песцом и Кальвадосом. У тебя невероятный талант скрывать на снимках все неприличное и показывать только нужное. На фотографии нет ни дыры в стене, ни носков, развешенных по батарее, ни горы пустых упаковок из-под доширака на полу, ни канистры со спиртом, ни грязных голых ног Кальвадоса. Только бокалы с темно-карамельным содержимым (и кто узнает, что это кола со спиртом?), твои ноготки с розовым лаком, орешки в тарелке, твоя милая мордашка и, на удивление, осмысленные лица Кальвадоса и Антона. Были еще две девчонки, которых я не знал. Выглядели тоже вполне прилично.

Нет, я не взламывал компьютер Антона. В свой «Инстаграм» он выложил реальные снимки, поэтому я мог сравнить. На этих фотографиях Песец на пару с Кальвадосом вылезали из окна на карниз, пили спирт прямо из широкого горлышка, затем вы всей кучей залезли в ванну в одежде со стаканами и канистрой. Ты выглядела очень веселой и довольной. Вот только на следующий день удалила метки со всех фотографий, где тебя отметил Антон, и выложила свою версию происходящего.

Все утро ты улыбалась. Кожа на лице сияла. Я смотрел на тебя и удивлялся – как сильно девушку может доконать одиночество. И как сильно ощущение того, что ты кому-то нравишься, может изменить твою внешность. Разве ты могла бы подумать летом, что тебе, грезящей о московском лоске, может понравиться провинциал вроде Антона? Казалось, что, в отличие от Кальвадоса, он был из обеспеченной семьи. Но это не поднимало его в твоих глазах. Ему было далеко до тех идеальных московских парней, которых ты придумала в своем воображении.

Хотелось ли тебе обнять его? Поцеловать? Взять за руку? Прижаться, ощутить его тепло? Или ты сделала это? Насколько сильно соскучилась ты по мужскому теплу, Стефа?

В конце декабря была зачетная неделя. Темные круги под глазами придавали тебе сходство с пандой. Ты перестала мыть волосы каждый день, весь стол был завален листами бумаги, пленкой от крабовых палочек и пачками из-под доширака. Все это было обильно полито кофе. Ты была смешной, растерянной и суетливой, как забавный зверек.

На выходные между зачетами поехала домой, где продолжала готовиться с утра до вечера.

Для зачета по философии вам дали странное задание – подготовить необычный реферат с творческой обложкой, на которой нужно нарисовать рисунок, относящийся к тематике реферата, либо подобрать подходящие фотографии.

Ты сидела в гостиной на полу на подушке и занималась рефератом. Тема работы – «Понятие Бога в философии Спинозы». Перед тобой стоял ноутбук и учебники. Ты накручивала волосы на макушке, так что запутанные пряди торчали вверх антеннами. За тобой я видел Люду, которая гладила постельное белье, и племянника, сидевшего на полу с грузовиком.

– Костик! – позвала ты. – Мне нужна твоя помощь!

Костик отвлекся от грузовика и подошел к тебе.

– Для тебя есть ответственное задание. Ты должен помочь мне сдать зачет в институт.

Костик вытаращил глаза, а потом раздулся от гордости. Первый раз ему дали такое ответственное задание. Он важно кивнул, слушая.

– Ты мне поможешь нарисовать рисунок для реферата.

– А что надо рисовать?

– Как выглядит бог в учении Спинозы. Божественную субстанцию.

Костик хлопал глазами.

– Но я не знаю как! Как она выглядит?

Ты повернулась к ноутбуку и стала бормотать себе под нос:

– Спиноза утверждал, что Бог не имеет личности, он – это некая субстанция, бесконечная и вечная. Бог – все существующее.

Снова повернувшись к племяннику, ты сказала:

– Костик, вот ты и нарисуй все, что существует. Все вокруг.

– Все? – удивился он. – А что такое все?

– Ну, мама, папа, деревья, машина, парк.

– А карусели?

– И карусели.

– А собаку?

– И собаку.

– А макароны?

– И макароны.

– Все не поместится, – нахмурился он.

– А ты накладывай одно на другое. И рисуй не красками, а пальчиками, размазывай получше, так будет больше похоже на божественную субстанцию.

– Хорошо.

Ты дала племяннику листок, он ушел к своему столику для творчества. Вечером отдал свой рисунок.

– Это наш дом, – показывал он тебе, – это мама, а это папа. Здесь пруд и утки, а тут ракушки. Вот здесь телевизор, а это макароны в тарелке. Тут щенячий патруль, а тут яблоки. Вот тут бабушка с дедушкой, а это ты.

Ты разглядывала мазню из пятен и полос.