Везувиан

Сердце упало в пятки, а в животе больно кольнуло. Я вздохнула от разочарования.

Мужчина передо мной был отталкивающе некрасив. Его лицо было неправильной формы, а отдельные части так сильно не гармонировали друг с другом, будто передо мной было произведение ленивого скульптора, который решил не заморачиваться созданием очередного шедевра с нуля, а просто взял готовые нос, глаза, рот, уши и приклеил их.

Чересчур длинный нос и скошенный подбородок на слишком узком лице придавали ему схожесть с птицей. На вид ему было чуть меньше тридцати. У него явно были азиатские корни, об этом говорили раскосые глаза с поднятыми уголками век. Глаза выделялись и манили, их форма поражала. Цвет зрачков был угольно-черным, как глаза-пуговки у плюшевых игрушек.

Он был весь в черном, рубашка заправлена в брюки. Только серебряная пряжка ремня выделялась на черном фоне. Невольно я задумалась о том, сколько времени можно безбедно жить, если продать такой ремень?

Мужчина некоторое время смотрел на меня недовольно и хмуро, как будто пытаясь понять, кто я и что тут делаю. В глазах читался вопрос: кто посмел отвлечь его от восхитительной игры? Эти секунды ожидания мучали меня. А потом он улыбнулся. И от этой улыбки его глаза засияли и чуть посветлели.

Он поднялся со стула и подошел ко мне. Сердце застучало быстрее. Мне не хотелось, чтобы он подходил ко мне. Я не доверяла этому человеку, он пугал меня.

Я почувствовала аромат его парфюма. Легкий свежий аромат апельсиновой цедры. Парфюм может сказать многое о человеке. Что я могла сказать о Яне? Что я запомню его на всю жизнь. И даже если эта единственная наша встреча на следующие двадцать лет, я все равно узнаю его спустя годы.

У него была худая, высокая и нескладная фигура, слишком узкие плечи и грудная клетка. Я еле доставала ему до груди. Какой же у него рост? Неужели метр девяносто или даже выше?

– Почему ты думаешь, что у предметов нет души? Я открою тебе секрет. Они оживают, когда ты засыпаешь, Стефания. Здравствуй. Вот мы наконец и встретились.

Его голос был глубоким и низким. Он действовал на меня гипнотически. Когда он говорил, я будто гладила бархат.

Конечно, я знала, на что иду. Он мог оказаться кем угодно: толстым лысым дядькой с красным лицом или мелким щуплым подростком. Конечно же, я мечтала, чтобы он оказался мужчиной моей мечты. Высоким, смуглым, мускулистым, с белозубой улыбкой и правильными чертами лица. Я представляла себе разные типажи, гадала, каким он окажется. Но человек, который стоял передо мной, был бесконечно далек от всех моих представлений. Я до последнего не верила, что он будет тем, кто мне нужен. Надеялась, что он окажется музыкантом, работающим в баре, и что Ян еще не пришел. Но все мои надежды рухнули. Почему я так плохо настроена к нему? Что в нем не так? Да, он не модель с обложки журналов. Но он высокий, у него красивые волосы и глаза и магический голос. А еще он потрясающе играет. Что же не так? Что за кошки скребут в твоей душе, Стеша? Я не могла ответить. Знала только, что он пугает меня. Он давил на меня одним своим присутствием. От него исходила какая-то странная энергия, я чувствовала тяжелую черную ауру.

– Привет, Ян. – Я сглотнула и, посмотрев по сторонам, спросила: – Почему здесь никого нет?

Сердце бешено забилось, а руки затряслись мелкой дрожью. Только сейчас я осознала, что нахожусь в заброшенном здании наедине с незнакомым человеком. Меня парализовал страх. Что, если он окажется маньяком? Что я знаю о нем? Ничего.

Он абсолютно не ассоциировался у меня с моим Яном. С моим мистером Дораку, с которым мы так любили шутить и переписываться о глупостях, обмениваться саркастическими замечаниями и колкостями. У меня не было страха перед Яном из сети. Он был моим человеком, с которым мне комфортно. В незнакомце перед собой я не видела его. Это был чужой мне человек.

– Я арендовал этот бар, – просто сказал он и, отвернувшись, проследовал к стулу. Сел за фортепьяно и бросил мне:

– Мне нужно закончить игру.

– Арендовал? Но это же так дорого. Почему просто не сходить в обычное место? Почему тебе понадобился пустой…

Возможно, я сказала это слишком нервно. Но этот вопрос меня очень беспокоил.

Он поднял ладонь вверх, призывая замолчать. От неожиданности я замолчала. Такие властные манеры удивили меня.

Он занес пальцы над клавишами. Я подошла ближе, чтобы увидеть своими глазами, как происходит волшебство. Я рассматривала совершенные аристократичные руки, ухоженные и безупречные, длинные тонкие пальцы, ногти идеальной формы. Он плавно опустил пальцы на клавиши. И снова заиграла чарующая мелодия. Танец его пальцев действовал на меня магнетически. Я никогда в жизни не видела ничего прекраснее.

Он закончил и опустил крышку фортепьяно. Встал с места и посмотрел на меня виновато.

– Прости. Я с детства взялся за правило не бросать начатое и никогда его не нарушал.

Наверное, в моем взгляде читались страх и недоверие, потому что он усмехнулся:

– Тебе нечего бояться, Стефания. Я не кусаюсь. А если бы кусался, – добавил он многозначительно, – тебе бы это не понравилось.