Везувиан

Надевая черную кружевную ночнушку, я думала о том, когда же наступил тот самый переломный момент, когда я полюбила его. Я не знала. Но я точно знала, что люблю. Я любила в нем все. Его утонченные пальцы, высокую нескладную фигуру, впалую бело-розовую грудь, проступающие ребра, неправильные черты лица. И я точно знала, что теперь он знал об этом.

Выскользнув за дверь, я остановилась перед лестницей и посмотрела на ступеньки.

Я любила его сложный характер, его отталкивающую некрасивость и в то же время пленительное очарование, кожу цвета куриной тушки, его безумно сексуальный совершенный мозг гения, его преступную натуру. Я любила его аристократичные пальцы, я хотела поцеловать каждый, медленно и чувственно. Я любила магию его рук, которые наделяли предметы волшебной силой, заставляя фортепьяно творить волшебство, а шпагу – быть самым совершенным оружием в мире. Я любила возникающее во мне чувство трепетного благоговения и священного ужаса при взгляде на него. Я стояла перед ним как на утесе скалы перед бушующими волнами в сильный шторм. Страшно, но так прекрасно.

Я встала на первую ступеньку и сделала несколько шагов. Дойдя до середины, остановилась и посмотрела вниз. У меня было два пути. Еще не поздно повернуть назад. Я спрашивала себя, чего я хочу? И у меня был точный ответ на этот вопрос. Я ни секунды не сомневалась.

Я знала точно, чего я хочу сегодня, и чего буду хотеть всегда.

Я хотела каждый день проводить руками по его телу, каждый раз дивиться, какая же мягкая его кожа, хотела провести пальцем по его лицу, по вздернутым уголкам век, по римскому носу, напоминающему птичий клюв, по пухлым губам и вогнутой линии подбородка.

Я хотела зарыться носом в его волосы, хотела гладить их руками. Я хотела быть с ним. Всегда.

Я дошла до двери его спальни. Услышала, как в ванной перестала литься вода, а потом раздался звук шагов. Он там.

Я для него лишь картинка, модель, с которой он создал свое собственное произведение. Свою идеальную Везувиан. Он любил свое творение, как художник созданную картину. Не модель. Я полностью это осознавала.

Я опустила руку на дверную ручку и повернула ее. Сегодня все будет не так, как в первый раз. Сегодня я ничего ему не должна.

Сегодня мы оба, наконец, не будем одиноки.

И всегда.

Глава 6

Я лежала на своей кровати в позе эмбриона прямо на ворохе новой одежды, которую не успела уложить в чемодан. Упершись грудью в колени, а головой – в новое пальто, я рыдала от стыда и унижения и уже почти сорвала голос. На мне была разорванная ночнушка, которая почти не прикрывала тело.

После секса должно было появиться чувство легкости и блаженства, а я чувствовала себя потрошеной рыбой, в которую вогнали нож и вытащили все внутренности.

«А чего ты ожидала, Стефа?» – зло спросила я себя. Он предупреждал тебя много раз. Ты видела все своими глазами. Глупо ожидать после такого нежности и ласки. Но я не могла подумать, что все будет так… Низко. Я знала, что он сделал это специально. Чтобы я раз и навсегда забыла дорогу в его спальню и больше никогда не думала о близости с ним. Он пошел на радикальные меры, раз по-другому не получалось меня остановить.

В голове проносились отвратительные картины произошедшего. Его руки, сжимающие мое тело горячими клешнями, его страсть, которая была больше похожа на грубое нападение хищника, ярость, безумие и необузданность в его глазах, треск ткани, моя глупая мольба: «Тише, прошу, тише… Все должно быть не так… Ты делаешь все неправильно…» Мои крики, его фрикции, резкие, глубокие, беспощадные, которые я чувствовала всеми внутренностями. В меня будто вогнали раскаленный прут. Боль от жара была такой сильной, что ее невозможно было вытерпеть. И я закричала. Но чем сильнее я кричала, тем резче и жестче он пронзал меня.

Его рука вминала мое лицо в матрас, заглушая крики и лишая меня доступа к воздуху.

Меня выпотрошили и залили пустоту болью. Ты получила то, что должна, Стефа. До этого момента тебе все виделось игрой. Но игры кончились.

На лестнице раздались шаги. Вскоре к моей кровати подошел Ян. Он сел на корточки и погладил меня по голове.

Я взглянула на него. Стиснув зубы, он смотрел на меня испуганными, неверящими глазами, словно отказываясь принимать, что он сделал со мной.

– Если бы на твоем месте была она, я бы заплатил четырехкратную цену. А ты пошла на такое бесплатно. Теперь ты знаешь всю правду. Вижу, что она тебе не нравится, – говорил он тихим, успокаивающим голосом. Слова давались ему с трудом, каждое слово было будто выплавлено из свинца: – Я не изменюсь, Стефа. Просто не смогу избавиться от этого. Я пойму, если ты уйдешь. Одно твое слово – и завтра ты уедешь одна, а я останусь здесь. Мы вернемся к тому, с чего начали, Стефания. Ты будешь жить своей новой жизнью, а я буду наблюдать. Я сделаю так, чтобы ты никогда ни в чем не нуждалась, но мы никогда не пересечемся. Одно твое слово, и будет так. Я бы хотел, чтобы ты забыла меня. Если б я только умел стирать память… Скажи мне, Стефа. Будет так, как ты скажешь. Я оказался слишком слабым, чтобы самому принять это решение.