Виагра для дракона

   Златовласку, тем временем, полностью поглотил процесс выкачивания моей жизненной силы. Ее полуоткрытые губы возбужденно двигались, издавая сладострастные стоны-причмокивания в такт заметно участившимся маятникообразным движениям бедер. Глаза закатились, придавая прекрасному лику оттенок безумия. С таким чудесным  выражением лица предавалась неистовому онанизму малолетняя идиотка в доме ребенка, где проходила моя летняя практика.

    Пошевелиться я уже не мог. Оставалось любоваться «милым ликом» на фоне несущихся по низкому небу подсвеченных оранжевым светом города облаков, дожидаясь подходящего момента, чтоб плюнуть в рот своей смерти.

    Как же долго пришлось мне ждать этот «подходящий момент»! И как сладостен был миг, когда со стоном содрогнулась Земля и над Николо-Архангельским кладбищем, разнесся тоскливый вой, исполненный болью и бессильной злобой.  

    Казалось, окружающий мир на мгновенье померк. По низколетящим облакам пробежала рябь, а резкий порыв ветра взметнул волосы вампирши языками серебристо-золотого пламени. Златовласая демоница всего на долю секунды отвлеклась, ослабив волевое давление, и мне с лихвой хватило отпущенного времени.

    Кеша достал-таки Яцека, а я из последних сил выплюнул свой изжеванный язык вместе с обжигающим потоком крови в широко открывшийся рот изумленной упырицы. Ее стальная хватка ослабла, а мне вернулись силы. Пусть далеко не все, но скопившаяся ярость выплеснулась одним ударом. Мое колено вошло в пах Златовласки, с хрустом ломая кости лона..

    Я нанес толчок видящегов нижние врата ее светящегося кокона. Тварь отлетела метров на шесть, уже в полете с истошным визгом сворачиваясь винтом. На телесном плане это был удар, способный размазать яйца носорогу. Таз упырицы был смят, но не это вывело ее из строя. Удар был направлен так, чтобы Златовласка была вынуждена проглотить и мой болтливый орган и полкружки черной драконьей кровушки  в придачу.

   Тело, вконец обессиленное ударом, лежало пластом. Быстрая ревизия показала, что хоть какую-то подвижность сохранила правая рука. И то неплохо, адская сука выпила меня досуха, а уверенности  в том, что она сдохла окончательно у меня не было. Неловко, червяком, повернуться на бок. Глубоко вздохнуть и, дергаясь как престарелый паралитик, онемевшей рукой вытащить из  ножен обсидиановый нож, готовясь к худшему.

    Несложные манипуляции  потребовали предельного напряжения сил и истощили меня. Вовремя, – один из «бригадиров Яцека» обрушился сверху мешком зловонной, исполненной ярости и истерзанной пулями плоти. Недобитый упырь был слаб как ребенок, но и мне, мягко говоря, было хреново. Сил не было не то что нанести удар, просто пошевелиться. В единственной сохранившей подвижность конечности я крепко зажал свое оружие.

   Тварь, даже умирая, пыталась выполнить приказ хозяина. Меня спасло чудо. Упырю просто не повезло: - он сам насадился на мой нож  грудью. А уж вырвать из  врага сердце сил у меня  хватило, - помог проснувшийся азарт охотника. Я ведь тоже был в какой-то степени «птенцом» пана Яцека. Мне нравилось убивать  настолько, что на все остальное в такие моменты было наплевать. Черный Барон вложил в мое воспитание немалую часть себя, и я оказался хорошим учеником!

   Водопад силы обрушился на мое тело, как муссон на саванну, иссушенную многомесячной засухой. Я зубами рвал на части сердце врага, захлебываясь  и мешая нашу кровь, наслаждаясь каждым глотком этого чудесного коктейля. Жаль, блаженство длилось недолго. Упырь разлагался на редкость стремительно, тяжелая туша на моей груди в течение нескольких секунд истаяла прахом.

   Так же быстро восстанавливались мои силы, но добраться до тела Златовласки я не спешил. Бить гадину надо наверняка, самоуверенность недавно мне дорого обошлась. Но и мешкать не стоило, упускать девушку  после  «первой брачной ночи», которую она мне устроила не хотелось. Глаз за глаз, как говорил старина Моше.

   Да что там, когда я кошачьим прыжком метнулся к поверженной вампирше, мысли на счет нее особым гуманизмом не отличались. И сожрать ее выдранные заживо глаза было не самой садистской из посетивших меня идей. Я был опьянен совершенным убийством и жаждал новой «дозы».

    Отрезвление пришло быстро.  Я летел рвать на части прожженную адским пламенем упыриную самку, а увидел  в центре разметавшихся солнечной короной волос свернувшееся калачиком худенькое тельце. Оно принадлежало скорее не закончившему половое созревание подростку, почти девочке. Ее голенастые тощие ноги ничем не напоминали роскошные бедра Златовласки, грудь сдулась в размерах номера на 2-3, приобретя характерный для современных московских девиц  вид едва наметившихся холмиков.