Виагра для дракона

    С видимым трудом разлепив покрытые бородавками и буро-желтыми потеками веки, маг уставился на меня с интересом вивисектора, готовящегося препарировать неведомую зверушку. Последовало затяжное молчание. - ТЫ!! – наконец сфокусировав на мне свои водянистые бледно-зеленые буркалы, тварь, казалось, здорово удивилась. – То, какой лютой злобой были наполнены ее слова, не оставляли сомнений: - Реальгар был прав, разозлили мы упыря не на шутку.

- Змеенышь, проклятый предатель! Ты трижды предал и проклят троекратно. Как демон, ты предал Ад, сговорившись со Светом. Как человек, – предал демону свою человеческую природу. Как сын, – ты предал отца! Скажи мне одно, - ПОЧЕМУ?!!! -  Вампир говорил так, что уменя невольно воникли подозрения, - уж не знакомы ли мы? Больше того, интуиция просто вопила, - да, знакомы! Больше того, мы с ним одной крови.

    С безмолвным вопросом я обратился к Реальгару. – Дракон ответил, сконцетрировав в одном пакете столько образов, что на их словесное описание потребовался бы не один день. Понял я далеко не все, но и того, что успело осесть в моем сознании, хватило сполна. Чудовищность открывшейся правды придавила меня похлеще щупалец мастера вампиров.

     Если сказать кратко: - Люди, которых я всегда считал своими родителями, таковыми не являлись. Они лишь на время приютили в своей семье демонического подкидыша. Как певчие птички кормят кукушонка, пока он не перерастет само гнездо.

   А мастер вампиров и вправду был мне отцом, в самом прямом, биологическом смысле. Точнее, если я понял правильно, он зачал мое человеческое тело в своем прошлом воплощении, оборвавшемся сразу после появления младенца-демона на свет.

   Фактически,  демонический папаша расплатился своей жизнью за мое рождение, восстанавив нарушенное равновесие между Светом и Тьмой. Спустя годы, уже обретя нового человеческого носителя, Демон снова столкнулся со своим потомком. И столкновение вновь оказалось для него крайне болезненным. Сынуля подложил папочке немаленькую свинью. Теперь Адская Тварь задавала мне столь обыденный в отношениях отцов и детей вопрос: - Почему?!!  

- В самом деле, почему? Задумался я, с тоской поглядывая в сторону занимающейся на востоке Зари. Как объяснить падшему ангелу человеческую любовь, заботу и нежность, что сполна дарили мне приемные родители и бабушка. Какими словами описать тихий подвиг учителя физкультуры Сервелата, изо дня в день пытавшегося привить мало отличавшимся от зверенышей подросткам простые человеческие понятия о мужской дружбе, чести и сострадании.

   А смиривший сверхчеловеческую гордыню Наг Иннокентий Леонидович, с его топорной крестьянской йогой и неукротимым стремлением помогать в ее постижении любому, мало-мальски способному ученику. Даже ученику-дракону, природному врагу Нагов, в перспективе способному принести смерть ему самому.

    Для того, чтобы понять и принять мою судьбу, отцу надо перерасти то, что когда-то и сделало светозарного посланника Бога Архонтом преисподней. Надо отказаться от гордыни и страстно возжелать возвращения. Не думаю, что папенька готов к такому подвигу прямо сейчас.

    В подтверждение моих мыслей из глотки мастера вампиров вырвался утробный рев, а лицо исказила гримаса страдания. Его рот, и без того немалых размеров, начал стремительно расширяться, превращаясь в разверзтое жерло, в глубине которого клубилось и ревело багровое пламя.

  Папочка на глазах обретал свою истинную форму. Мастер вампиров открыл для своего нерадивого сына проход в преисподнюю, проходивший через его собственную утробу. Как говориться, - я тебя породил, я тебя и сожру…

   Чтобы дотянуть до рассвета, мне не хватило всего пары-тройки минут и сейчас, глядя прямо в неумолимо приближающийся адский зев, я печалился только об одном: - В преисподней нет Солнца. И мне уже никогда не увидеть ни розового зарева Зари, ни ослепительного светового ливня полуденного Ярила, ни теплого закатного оранжевого шара.

  - Господи, дай мне только увидеть один солнечный луч, и я уйду с миром: - вот с какой мольбой я взывал к небесам, постепенно втягиваясь в пульсирующую воронку инфернального портала. Господь мне почему-то представлялся похожим на старца Василия Иакововича, только изрядно располневшего и в снежно белом хитоне, вместо привычного клетчатого костюма.

     Впрочем, адский папаша поглотил мое тело почти до подбородка, а молитва так и осталась без ответа. И не удивительно. Учитывая количество расставшихся с жизнью по нашей с Реальгаром вине людей, Господь вряд ли готов принять блудного сына в свои любящие объятья. Простите меня, угодники, не оправдал…

     Вершина горы, зеленой пирамидой возвышавшейся над ущельем, засветилась теплым розовым светом, тронутая первыми лучами рассвета. Засветилась и вдруг вспыхнула, отбросив на меня ослепительный блик. Вглядевшись, я сумел разглядеть среди деревьев маленькую сухощавую фигурку, державшую в руках какой-то блестящий предмет, отразивший в нашу сторону солнечные лучи. Свет, мигом развеявший мою тоску, упырю доставлял ощутимое неудобство.