Виашерон 2. Шахта Шепчущих Глубин, Том I

— И, наконец, последним гвоздём в крышку фигурального гроба твоей позиции, и одновременно вполне реального, — веревочник усмехнулся, — прости мне сей незатейливый каламбур, здесь бывает изрядно одиноко, знаешь ли, является мировоззрение печально известного некроманта Неергофа. Он придерживался нигилизма, но мы с тобой, как думающие Разумные, не будем его в этом упрекать. Неергоф полагал, что ничто в жизни не имеет смысла, поскольку нам всем суждено умереть. Vero — следовательно на эльфийском, мой одноязычный друг, — пояснил веревочник, — мы приходим к выводу, что каждый из нас может поступать, как считает нужным. Просто тебе суждено умереть чуть раньше. Поверь, в масштабах вселенной это едва ли кто-то заметит.

Карари отчаянно замычал, не соглашаясь со своей значимостью в масштабах вселенной, погружаясь всё глубже в пасть Шаэрга. Его рука вырвалась из тугих объятий и безысходно вцепилась в острейший зуб, мимо которого его проносили. Шаэрг, вероятно, почувствовал малейшее сопротивление, но лишь раскатисто усмехнулся и сомкнул челюсти. Огрызок его кисти — пальцы и клочок плоти — скользнул по шершавой шкуре Шаэрга и мягко шлёпнулся на пол пещеры, окрашивая её вертикальной кровавой полосой.

+ 86 889 опыта

* * *

Опасный урожай

Ранг: Необычный

Шаллаш не получил свой заказ. Найдите травницу Бракхильду и принесите ему искомые грибы.

Обновлено.

Задача:

Разыскать Бракхильду Ясный Взор 1/1.

Собрать 15 сумеречных сморчков 13/15.

Дополнительная задача:

Освободить Бракхильду Ясный Взор 0/1.

Убить её похитителя 1/1.

* * *

— Итак, уважаемый эльф, до сих пор пребывающий инкогнито в моём присутствии, что думаешь ты на сей счёт? Должен ли ты последовать вслед за своим недоброжелателем или есть какая-то причина, почему мне не следует прямо сейчас поглотить тебя целиком?

Я протолкнул ком, внезапно вставший в горле. Откашлялся.

— Уважаемый Шаэрг, ты весьма красноречиво рассмотрел свои намерения с точки зрения последствий, но что касается деонтологии? — я изо всех сил напрягал память, сердечно благодаря профессора Вознесенскую, с упорством, достойным лучшего применения, вдалбливавшую ленивым студентам философию на 3 курсе моего университета. — Есть ли что-то превыше последствий твоих действий? Быть может нельзя внешними средствами, например, измерением полезности, оценивать или обосновывать то, что имеет ценность в себе?

Шаэрг сложил щупальца к ложбинке и впал в задумчивость.

— Продолжай, уважаемый дроу, мне хочется послушать ход твоих мыслей. Давно не доводилось мне беседовать с красноречивым и неглупым собеседником.

Я немного осмелел и шагнул в сторону, махнув рукой.

— Я говорю об абсолютных, императивных величинах: истине…

— Цилиндр, мой заблуждающийся визави, — перебил меня монстр. — Если навести на него источник света, с одной стороны он отбросит тень в форме круга, с другой — в форме квадрата. Не бывает абсолютных истин. Есть лишь разные точки зрения.

— Порядке, — попробовал продолжить я.

— И снова позволь мне перебить тебя. Как уверен, знаешь ты, мой начитанный собеседник, «Что порядок для паука, то хаос для мухи», — протяжно изрёк Шаэрг и вроде бы надменно улыбнулся, если можно принять изменение огромной острозубой щели за улыбку. — Возможно, моя оценка твоих умственных способностей была преждевременна, — разочарованно протянул монстр.

— Хорошо, но не мне напоминать тебе слова почтенного эльфийского философа Кант…иэля, — я поморщился — «Долг — это необходимость поступка из уважения к нравственному закону. Именно долг позволяет индивиду быть нравственным».

Шаэрг заинтересованно замер.

— Что же это за нравственный закон? — перенял я словоохотливую манеру речи веревочника. — Поступай так, чтобы ты всегда относился к другим, как к цели и никогда — только как к средству.

— Не слышал я про сего мудреца. Как зовут его? Повтори, будь добор, — громыхнул веревочник.

— Кантиэль, — я посмотрел на него самым честным взглядом. — Широко известен в узких кругах.

— Есть ещё новые, доселе неисследованные вершины мысли, — обрадованно пробасил Шаэрг и замахал щупальцами. — Однако, что если других, о которых ты говоришь, не существует, что, если лишь я реален, а остальные — плоды моей фантазии? Фантомы. Вымысел. Зачем считаться с желаниями призраков, которые развеются, когда моя жизнь оборвётся?

— Шаэрг, я говорю это со всем возможным уважением, но солипсизм — это прибежище ребёнка и исключительного нарцисса. Но, даже если отвечать по сути твоего аргумента, нравственный императив Кантиэля не зависит от эмпирического факта существования или не существования других существ. Ведь он априорен и абсолютно не основывается на опыте — твоём или иного Разумного. Просто есть вещи важнее нас с тобой, тем более таких призрачных вещей, как польза.