Виашерон 4. Возвращение Безмолвного, Том I

Угадать, что случилось, несложно. От удара я потерял сознание, а налетевшая орава сахуагинов пленила меня и принесла к себе в логово. Возможно, хотели вдоволь поиздеваться, чтоб отомстить за бегство остальных узников. Или узнать какую-то информацию, если среди них есть тот, кто понимает общий язык.

Перво-наперво вкинул две единицы талантов в новую способность. Дополнительная выживаемость мне сейчас не помешает. У жриц оказалось слишком много интересных тузов в рукаве.

Не пойму, руки связаны верёвкой или цепью? Если кандалы, смогу уничтожить их Касанием ржавчины. Нет, что ж я так туплю. Видать хорошо меня приложило, раз мозги никак не запустятся.

Во-первых, я могу выбираться из наручников с помощью ачивки “Гудини”. За самостоятельное бегство в темнице Джеззары. Во-вторых… у меня же есть другая пара глаз.

Ушёл в стелс, и сфокусировался на зрении ближайшего клона. Его глазами осмотрел себя со всех сторон.

Так и есть, кандалы. Могу выбраться из них сейчас, уничтожить клетку, а дальше… Нет, поступим иначе. Есть у меня ощущение, что главарь захочет пообщаться со мной. А я готов поставить Эквиракс против ржавой вилки, что цель моего квеста будет где-то рядом с местным боссом.

Можно назвать это шестым чувством, а можно — пониманием сценарных правил. Во всяком случае, я бы на месте разработчиков предусмотрел два варианта — бегство пленника и потасовка в главном зале. О, идут, кажется. Ну что ж, посмотрим, кто прав.

Выскочил из стелса за секунду до того, как в комнату влетели сахуагины. Плавали они грациозно и чертовски быстро. Этого не отнять. Перед клеткой набилось аж пятёрка стражей. Все наставили остроги на меня.

— Ну что вы так волнуетесь? — улыбнулся как можно дружелюбнее. — Умрёте все быстро, без всяких мучений.

— Зато ты будешь мучаться долго, — из-за спины бойцов показалась жрица.

Её рот напрягался, пытаясь воспроизвести слова чуждого для этой особи языка. Не вытягивал некоторые звуки. Сваливался на шипящие и гортанные согласные. Путал ударения. Получалось что-то вроде:

“Жато ти буде́ш муща́тца долга”.

Несмотря на серьёзность момента я хрюкнул и еле подавил смех.

— Понятно, насяльника-мана! Боюсь заранее, — козырнул бы, да клетка и кандалы мешали.

По лицу жрицы тяжело было что-то понять. Ни бровей, ни других узнаваемых черт. Однако ж сузившиеся глаза довольно универсальный маркер ярости.

— Наш… как это на вашем нелепом языке? — она замешкалась, — Предводитель хочет взглянуть на того, кто помог жертвенным дарам сбежать. Сегодня наши руки обагрятся твоей кровью, сухопутное ничтожество!

— Господи, у вас что один вокабуляр на двоих с Истралем? Он плохо закончил, подруга. Не буди спящего зверя.

Рыболюдка покачала головой и издала что-то похожее на смешок.

— Твой рассудок уже помутился от страха, сухопутная падаль? Так быстро? Сегодня ты умрёшь.

Она скомандовала что-то конвоирам. Те резво открыли клетку и потащили меня за собой. Я не сопротивлялся, лишь с интересом крутил головой по сторонам.

Окружающее пространство мало напоминало ту канализацию, что мне довелось увидеть. Сахуагины обжились здесь. Грубые каменные плиты сменила мозаика отдалённо морской тематики. На полу то тут, то там росли растения, похожие на кораллы. Интересно, здесь нет рыболюда по имени Карл?

Однако кроме украшательств, я видел и следы бытовой, повседневной жизни. Припасы. Зал, поделённый на индивидуальные комнаты с помощью лиловой растительной стены, что заменяла им тряпичные перегородки. Гражданских, которые не носили оружия и провожали меня ненавидящими взглядами.

Меня тем временем втащили в помещение, носившее функцию тронного зала. Я уже видел три таких. Перепутать не получится.

Сразу бросился в глаза сам трон — огромный коралловый риф, которому придали форму кресла. Высокая спинка уходила на высоту трёх человеческих ростов. В зале имелось всего три стены, а роль четвёртой — той, что находилась позади престола — выполнял мерцающий водный барьер. Он отделял помещение от океана.