Вятские рассказы (сборник)

У бабушки с дедом родилось два сына и дочка. К несчастью, дочка в детском возрасте умерла от сильной простуды. Бабушка, надо сказать, была, на мой взгляд, сильной волевой личностью. Она с отличием закончила четыре класса церковно-приходской школы, но прекратила учебу, так как вместе со своей матерью вынуждена была, после гибели на фронте своего отца, «взвалить и на свои плечи домашнее хозяйство – животину и сестер с братом». Но, стремление к знаниям составляло основное «кредо» бабушкиной жизненной философии. Она всех людей оценивала по этой категории. И когда в юности я знакомил ее со своими друзьями и подругами, она мне никогда «категорически не запрещала» с ними встречаться, но всегда указывала мне либо на достоинство, либо на недостаток моих приятелей. Эти ее «замечания» оставались в моем сознании, и я уже по-другому смотрел на приятелей и подруг. Бабушка никогда не навязывала мне своего мнения, но всегда ненавязчиво заставляла меня осмысливать достоинства и недостатки моих друзей, а, следовательно, и моего отношения к ним.

Почему я говорю о бабушке, а не о матери? Моя «семейная» история – опять результат сильного бабушкиного характера. Сейчас я это пишу на основе моих сегодняшних субъективных взглядов. Судя по всему, бабушка «не приняла» мою мать. Во-первых, за отсутствие стремления «к знаниям», а во-вторых, «за любовь к разгульной жизни». Мне кажется, что сначала бабушка не верила, что мой отец – это «мой отец». В результате после моего рождения мои родители «разбежались в разные стороны». Отец остался в Кирове, где служил в НКВД (КГБ), а мать еще до начала Великой Отечественной со мной уехала в Чебоксары – столицу Чувашии, на Волге – реке. Родился я 23 марта, а 22 июня началась война. Я не могу понять, как у моей бабушки в 1942 году, когда немцы подходили уже к Волге, хватило силы и смелости поехать в эти Чебоксары, чтобы забрать меня. А забирала она меня не от моей матери, а от другой бабушки, на попечение которой я был матерью оставлен или брошен. Что правильнее звучит, и не знаю. Я не представляю, каким образом во время войны моя любимая бабушка везла меня, полуторагодовалого, за тысячи километров, от Волги до Вятки. Это был героический поступок, особенно если принимать в расчет, что время было тревожное, а бабушка не считала своего сына моим отцом! Через некоторое время после возвращения бабушки со мной в Киров дед добровольцем вместе со сформированной в Кирове Сибирской дивизией ушел на фронт. Как и миллионы русских женщин в 1943 году бабушка получила «похоронку». А дальше… Она – Бабушка заменила мне мать, отсутствие которой я и не замечал. Свой властный характер, разрушивший, может быть, в чем я не сильно уверен, семейную жизнь моего отца, Бабушка не проявляла в отношениях со мной. Она была для меня не «диктатором», а советчиком или, если хотите, советником. Когда я стал уже «юношем» и порой приходил домой поздновато, она никогда меня не ругала. Она просто не спала и ждала, когда ее внук вернется с «гулянки». Хочу отдать должное и «бабушкиному внуку». Она всегда знала, где я и с кем. Приходя поздно домой, я всегда ей говорил: «Бабуся, ты чего не спишь?! Ты же знаешь, где я и с кем. Со мной же ничего не случиться!». Какой же я был «паразит». Это я понял только тогда, когда «юношем» стал мой сын!

Только теперь!!! я могу понять, как тяжело было моей бабушке «навсегда расстаться» со своим внуком, не только уехавшим «за знаниями» в Москву, но и нашедшим там чудесную девушку Лиду, оторвавшую от нее не только меня самого, но и мою душу! Последний раз я виделся с Бабусей зимой 1962 года, когда мы с Лидой, еще неженатые, приехали в Киров. Я думаю, что, увидев Лиду, отвечающую всем бабушкиным жизненным стандартам, Бабушка поняла: что я нашел! и что она потеряла – все! Весь смысл жизни!

Скажу по правде, я часто поднимаю руки к небу и прошу: «Дорогая Бабуся, прости, прости меня…»