Вятское вече. Княжич

Боцман, вернее помощник капитана командует загрузкой, мы берём на борт припасы и запасы пресной воды. На завтра планируем пробный выход.

На следующий день мы быстро проскочили отрезок до Ильмень-озера.

Оно у нас довольно коварно, вот и сейчас мелкая зыбь и порывистый ветер создал проблемы некоторым новым членам экипажа. Этих придётся списывать на берег. Если они на озере уже бледнеют, что будет при морской качке.

Экипаж у нас в принципе профессиональный. Шкипер скандинав, Гарри или Гарольд по-ихнему, знает как свои пять пальцев Балтику и Северное море. Остальные - наши, поморы или новгородцы. Ребята не в первый раз пойдут в море, но нужна слаженность. В экипаже пока 12 человек, по мере необходимости доберу дополнительных или использую свободных из штурмовиков.

Ватажка абордажников состоит из пятнадцати человек, народ ушлый, за ними глаз да глаз, иначе в миг сядут на шею. Но рекомендации у них достойные, несколько не последних в своём деле купцов их нахваливали. В отличии от экипажа, который сидит на зарплате - абордажники получают долю от хабара. Поэтому их интерес, чтобы добычи было больше.

Наш поход по озеру длился три дня, мы прошли его весь. При этом я устраивал недовольным штурмовикам учения. Учились стрелять из арбалетов. Я разбил их на две группы. Одна быстро вставала по команде и разряжала болты в проплывающее бревно. Затем они перезаряжались, и другая группа отстреливалась. Таким образом у нас получалось сделать две волны атаки. Больше в любом случае не получится. Стрелять издалека бессмысленно, просто выкидывать деньги за борт. Работать придётся с расстояния максимум пара десятков метров. Задача - загнать вражеских матросов и воинов в укрытия и дать время моим метателям гренад.

Вернулись домой и пару дней ушло на устранение недочётов. Обязательно что-то да вылезет. Например, печка в моей каюте гнала весь дым внутрь, будто меня хотят закоптить напоследок.

Глава 14

14

За эти три месяца Катерина кардинально изменилась. Где та неуверенность в себе? Теперь жена не прячет от меня глазки. Катя расцвела как женщина и бессовестно пользуется моим особым отношением к себе. Мне подсказывают, что она пытается из меня верёвки вить. Да ради бога, принципиальные вещи я определяю сам, а бытовые заботы с удовольствием свалю на её хрупкие плечи.

Когда мы отошли от берега, Катя не вышла провожать, я запретил.

Не люблю этого, ночью наговорились обо всём, чего мокроту разводить. Голова занята другими мыслями, мне всё время казалось, что я забыл что-то очень важное. В очередной раз прокручивал в голове - вроде всё успели и загрузили на судно.

Мы идём практически в балласте, то есть коммерческого груза нет, только мешки с песком. Я не планирую углубляться в Северное море и заходить в порты для торговли. Пройдёмся по Балтике, возможно сунем нос в Северное море и желательно зайти в один из морских городов. Интересно же посмотреть, чем они дышат.

Не торопясь, моё судно поднялось при встречном ветре до Ладоги и пройдя вдоль южного берега углубилось в реку Неву.

Первое время я следил за шкипером, но потом понял, что при желании он и так принесёт значительные проблемы, выброся судно на мель. Но пока тот создаёт впечатление вменяемого. Гарольд относительно молод, ему лет 35. Портил впечатление ужасный шрам, пересекающий лицо наискосок. Густая борода отчасти скрывала его, но шрам повредил левый глаз. Кэп плохо им видел и старался повернуться в разговоре другой стороной.

В первый же вечер, когда мы бросили якорь ещё в Новгородских землях я, взяв волшебную бутылку моего производства, направился в каюту капитана. Благо для этого нужно только выйти из моей и постучаться в его.

Кстати, единственный груз в трюме составляли деревянные ящики с моими бутылками, проложенные сеном. Они увязаны так, что невозможно к ним подобраться. Но главное, что матросы не знают что там, думают, что железо. Я решил закинуть пробный шар и подсадить северян на свою самогонку. Глядишь и потянутся к нам в Новгород страждущие.

Посидели с кэпом неплохо, благо он превосходно говорил на дойче.

А утром вчерашний собутыльник познакомил меня со своим инструментарием для навигации.

Я в глубине души ожидал большего от европейского специалиста. Но он показал мне только примитивную буссоль и песочные часы. К этому у него имелись оригинальные карты, больше похожие на схематичные планы и лоции, подозреваю, что им и составленные. Теперь понятно, почему мы крадёмся вдоль берега и на ночь кидаем якорь. Ну нет у шкипера возможности определить курс судна, измерить пройденный путь и знать с достаточной точностью своё положение. Поэтому и опасаются выходить в открытое море и двигаться по ночам. Правда Гарри днём колдовал, поглядывая на солнце, но больше доверял дневальному, который стоял у руля и переворачивал каждый час песочные часы.