Вятское вече. Княжич

- Хрясь, - молот обрушился на него, только кровавое месиво вместо головы осталось.

Мои запнулись, начиная пятиться. Так и до паники не далеко, пришлось мне выйти вперёд.

Как-то так получилось, что я остался один, но и от здоровяка отошли его соратники. Типа один на один - всё по-честному.

Я качнулся в сторону, проверяя как здоровяк двигается. Тот только ощерился и не отреагировал, опытный попался. Грозное оружие пока опущено, не хотел бы попасть под него. Надо маневрировать, а места нет. Нам оставили небольшой пятачок, метров пять в диаметре.

На мой выпад секирой тот уклонился, я тоже сделал шаг назад, пропустив гудящий след от молота.

Так мы и прощупывали друг друга, пока не форсируя схватку. Каждый понимал, что пропущенный удар поставит в ней точку. Если бы было побольше места, я просто загонял бы его, измотал. Я моложе, а он уже утомился, помахал веслом.

Голова вдруг стала кристально чистой, ушёл страх и волнение, я понял, что мне делать.

Резко пошёл в атаку, и секира чиркнула викинга по груди, здесь шкура уже не спасёт от ранения, но оно не критическое. Теперь мне уже приходится спасаться от молота, для этого пришлось почти упасть на палубу, выронив при этом секиру. А когда здоровяк выпрямился и с рёвом занёс свой молоток - переросток, я кинулся борцовским приёмом ему в ноги. Дядя в вонючей шкуре знатно грохнулся, приложившись конечностями о доски палубы. Я же поймал его на удушающий, распрямившись пружиной и сграбастав его конечности. Перехватив толстую шею я пытаюсь не дать ему вырваться, сковав свободной рукой и ногами. В вольной борьбе подобные приёмы не допускаются, это больше из самбо или дзюдо. Но здесь не соревнования, где тот судья, что остановит схватку? Я, как бы находился под этой вонючей тушей, но тот уже не владел своей жизнью. Он может меня поцарапать или попытаться укусить, но расцепить такой захват невозможно. Если бы он запросил пощады, я бы может быть его отпустил. Но этот сукин сын боролся до последнего, он даже разбил мне бровь резким ударом головы.

Мне только сталось усилить нажим и раздался хруст, тело, лежащее на мне сразу обмякло.

Кое-как вылез из-под него, с залитым кровью лицом и подняв свою секиру я издал рёв альфа-самца. Не думал, что способен на такое. Я ревел как морж перед соперником в борьбе за симпатичную и упитанную самку. И, что интересно, народ впечатлился.

Дальнейшая битва происходила без моего участия. Враги потеряли веру в себя, но и не сдавались. Пришлось их добить стрелами и болтами.

Чёрт побери, мы укокошили больше полу сотни врагов. А наши потери всего семь человек, двое из экипажа, остальные ватажники. Но есть пораненные.

Сейчас наводим порядок на палубе, смываем кровь и выбрасываем тела за борт. При этом освобождаем их от всего интересного. Но кроме оружия, украшений и небольшого количества денег у них ничего нет.

Бедные флибустьеры пошли нынче, обратились бы к нам по-хорошему, может и подкинули бы на бедность.

Надо что-решать, очень хочется забрать оба судна как призы. Больших денежек стоят, но вот беда. Они легко опознаются родичами погибших. Теоретически мы можем довести призы до Новгорода, но там мы засветимся и за нами будет половина Скандинавии бегать, с призывами к мести.

Поэтому мы сняли с судов всё, включая паруса и вёсла с уключинами, а также якоря. А я просто спустился и немного полил своей жидкостью палубу.

А через сорок минут мы удалялись в сторону берега, оставляя позади два жарко горящих костра.

Ночью я крутился на неудобном лежаке, переживая перипетии прошедшего боя.

В принципе, моя тактика состоялась. Если нам удастся обмануть противника и ошеломить его ещё в начале, то возможна победа. Но если враг упрётся, то тут сыграет - кто сильнее и многочисленнее. То есть у меня не нашлось убедительного козыря. Им мог бы стать напалм. Но его надо каким-то образом забросить на большое расстояние. Но и тогда мы просто сожжем судно противника, вместе с товаром и невольниками.

Вот если бы у меня было арбалетчиков человек пятьдесят - вот это шанс, вот это сила.

Я видел, что обычные стрелы не эффективны в морском сражении, разве что в упор. Влажность ослабляет тетивы, а ветерок, который всегда есть на море, сносит стрелы. Катапульта и баллиста также хороши только против стоящих групповых целей.

А вот тяжёлые двухфутовые арбалеты - самое то. Греческий огонь теоретически я могу разработать. Но там вся фишка в сифоне, который выдувает горящую смесь под давлением в сторону вражеского корабля. До сих пор его секрет держат в секрете.

Короче есть о чём подумать.

Посетить я решил город в глубине Балтийского моря. Штральзунд - немецкий торговый город. Он лежит на западной оконечности Балтийского моря, и его местные также называют "воротами острова Рюген". Мы пришвартовались в порту, сразу же нас посетил мытарь, таможенник и поинтересовался привезённым товаром. Увидев пустой трюм заскучал и покинул нас предупредив, что без разрешения на берег сходить запрещается.