Вяземский

Еще одну великолепную элегию — «В каких лесах, в какой долине…» Вяземский почему-то счел неудачной, хотя стихи выглядят вполне доработанными. Попробовал он свои силы и в балладе — впервые рискнул выступить на поприще, где полновластно господствовал Жуковский. Но «Услад» тоже остался лежать среди черновиков. Сложно сказать, всерьез ли писал Вяземский эту вещь или же в озорную минуту решил подшутить над другом, сочинив «балладу как таковую». Во всяком случае, некоторые строки в этом наброске воспринимаются сейчас как почти пародийные. Например: «К боярышне Мстислава / Взаимно он горел». Или: «Вождя, любимца хана, / Он пленом отягчил»…

…В самый разгар тяжелой (хотя и блестящей в творческом плане) осени 1819 года, 19 октября, Вяземский получил чин коллежского советника. Фантастически быстрый скачок по служебной лестнице — предыдущий чин надворного советника был пожалован князю всего полгода назад, в то время как обычно путь от надворного до коллежского занимал шесть лет. Так Александр I оценил его работу над положениями Уставной грамоты. Но чином князя Петра Андреевича не купить. Он щедро наделен необходимыми политику дарами — наблюдательностью и умением сопоставлять факты. Он видит, что император все чаще углубляется в проблемы внешней политики, что созданный им в 1815 году Священный союз — «политическая удавка» на шее «представительного правительства». Что русское дворянство в большинстве своем не поймет и не примет гигантскую реформу, задуманную государем, а идти Александру Павловичу против дворянства — значит обречь себя участи задушенного отца. И решение конституционного вопроса в России откладывается… Похоже, надолго.

И от этого на душе совсем уже «грустно и гадко». Император пригласил князя к себе, «снизошел до объяснений, почему в государственном управлении иное делается так, а не иначе», но это были пустые слова. Все, все опротивело — дурацкая канцелярия, Варшава, собственный энтузиазм годовой давности. «Я не здешнего поля ягодка, — пишет Вяземский Тургеневу. — Я правда… колю их не в бровь, а в самый глаз… Старик (Новосильцев. — В. Б.) выжил из ума… дело сделано, я его раскусил: он — мощи». Даже обычный смотр на варшавском плацу для него теперь символ России: «Дождь, сырость с неба так и падает… Разумеется, и государь тут. Вот что они называют царствовать. Глупость пуще неволи».

Ну как тут не впасть в уныние?..

В январе 1820 года в Варшаву приехал Сергей Тургенев — младший брат Александра и Николая. «Здесь я познакомился с князем Вяземским и г. Новосильцевым, — писал он. — Они приняли меня дружески и радушно». Тургенев и Вяземский обсудили возможность создания особого комитета по освобождению крепостных крестьян. Вяземский познакомил Сергея с проектом Уставной грамоты. «Вчера читал мне князь Вяземский некоторые места из проекта Российской конституции, — записал он 15 января. — Главные основания ее те же, что и в Польской». Именно через Сергея Тургенева конспект Уставной грамоты попал к будущим декабристам — Николаю Тургеневу, Никите Муравьеву, Михаилу Орлову… Орлов, которого Сергей повидал в Киеве, сообщал Вяземскому: «Я кой-что нового узнал неожиданного, приятного сердцу гражданина. Ты меня понимаешь. Хвала тебе, избранному на приложение. Да будет плод пера твоего благословен во веки».

Весна и лето 1820-го — революционный взрыв в мире: в Париже убит герцог Беррийский, подняли восстание неаполитанские карбонарии, 6 июля король Обеих Сицилии Фердинанд I утвердил конституцию и передал власть наследнику, герцогу Калабрскому… В Испании — мятеж под руководством Рафаэля Риего, который со своим батальоном вершил победный марш по стране, провозглашая конституционные права. Греческий князь Александр Ипсиланти ворвался с небольшим отрядом в Валахию, объявив войну турецким захватчикам… вспыхнула Греция… В августе — восстание в Португалии… Казалось, что-то произойдет и в России, не может не произойти. Об этом — басня Вяземского «Пожар», в которой позиция автора заявлена вполне красноречиво: