Вибротрон 10.33

– Барнаул не Китай, почти дома. Радуйтесь что государство одно, – подбодрил Клавдию Ильич.

– Всё рогатая тварь, что взбрело шарахнуть копытом! – разошлась Александра.

– Судьба, видно, решила нас свести. Почто животину винить зря. Месяц быстро хвост кажет, отбыть повинность не успеете, то есть… не загнуться от работы.

«Да… занесло нас, так занесло. Вот почему не узнали райцентра. Да и Капа говорила, она тут в командировке. Прямо из головы слова её выскочили», – опечалилась Клавдия.

История 22

Время, действительно, летело быстро. И это радовало, если не считать того, что заскучал козёл. Он, отказывался есть, и заметно исхудал. Ильич предложил его зарезать, то мол, пропадёт зря животина. Клава отказалась на отрез, пусть помрёт сам, если так суждено. И однажды утром подруги не услышали его звучного голоса. Похоронили бедолагу за избой. Затем, отдала Богу душу и курица.

 Клава часто оставалась по вечерам одна: Александра, сдружилась с местной гражданкой, по возвращению от неё несло самогонкой. Клава остерегалась, как бы подруга спьяну чего не сболтнула. Поэтому  всегда держала при себе «Компасик», (так они назвали чудную веешь «Вибротрон 10.33»), словно срослась с ним: каждая стрелка и каждый значок стал понятен, от Шуры данную новость предпочла скрыть.

 И вот – восемнадцатое Июня. Клава предупредила Шуру быть вечером дома. На что та ответила:

– Зачем в пустой хате околачиваться?  Козёл мелей меня: надо же, сердешная… схоронила зверюгу и всё тоскуешь, а что подруга с голоду подыхает насрать!

– А что сегодня нужное нам числи… не забыла? – проявила настойчивость Клава.

– Подумаешь, и завтра можно ноги сделать. Сегодня у Марфы днюха. Гуляет народ. Я не виновата, что некоторые… дикие, – Шура и скрылась за дверью, но, вернулась и заявила: – А вообще мне здесь нравится!

– Ты серьёзно?

– На все двести! Тут я, хотя бы при деле, а самогонка везде есть.

– Как понять?

– Как хочешь, так и понимай. Да ну тебя, поди уже все собрались.

– Во, даёшь… ради выпивки мать родную продашь…

Шура уже не слышала. Она спешила на встречу новой судьбы.

«Выходит, я осталась одна? Эх… Гриша – Гриша… Определённо нельзя ни на кого положиться. Только месяц прошёл, а как всё изменилось. С другой стороны… пусть, заразу алкашистая, здесь остаётся. Спокойней будет, то буду жить и боятся. Точно говорят, что алкаши народ не надёжный», – размышляла Клава, с ужасом думая, что через пару дней по селу будут маршировать немцы.

…Звёзда заиграли на чистом небосводе и казались особо крупными. Клава взяла мешок с деньгами и вышла на середину пустой ограды. Настроила Вибротрон… зажмурилась и…

История 23

Открыла она глаза и видит… сидит у себя в комнате, рядом валяются остатки стола, стула, крыло от курицы и хвост от козла.  «Привет, Гриша», – вздохнула Клава, и принялась себя ругать за то, что волновалась и не совсем точно выставила секундную стрелку. Больно хотелось видеть друга живым и здоровым. Потом поняла, что так даже лучше: то ведь и Шура явилась бы… и кто знает, что могло случиться. Её огорчило и тут же обрадовало, что в течение месяца к ней никто не заходил.  Всё же она подумала: "Вот ведь народ… если бы я умерла, так и валялась бы, как хвост козла".

Повздыхала она повздыхала… закопала хвост и крыло в огороде, затем затопила баню и сожгла деньги. Откопала короб с золотом, положила туда вибротрон, крепко закрыла. Пошла на реку, зажмурила глаза, прокрутилась вокруг себя и, размахнувшись со всей силы, кинула как можно дальше в воду не только целое состояние, но и своё искушение.

«Жила без приключений и буду жить дальше», решила Клавдия, подумав, что круги на воде разошлись и уже точно не узнает, куда угодил короб, открыла глаза.

На вопрос участкового и соседей, не знает ли где соседка Шура, отвечала сухо:

– Я за ней не следила. Неужто, забыли у меня законный отпуск.  Вот, уезжала родичей Капиного мужа навестить.

И тихо радовалась, что обстоятельства сыграли на руку, хотя испытывала обиду:"Шуркой значит интересуются, а обо мне так никто и не вспомнил".

Иногда, когда уставала, мечтала о том, как могла бы вольготно устроиться у тёплого моря, где-нибудь в семидесятых годах. Но вспоминала Гришу, и чувство вины сжигало картинки роскошной жизни, а угрюмость сильнее въедалась в черты её лица.

Огромное спасибо за внимание к моему скромному труду.