Victory значит победа

Этот призыв подтолкнул меня к действию. В самом деле, не могла же я остаться безучастной к происходящему, пусть даже Паркинсон и не самый приятный для меня человек. Встрепенувшись, я подскочила к незнакомцу в маске и… чуть не наткнулась на волшебную палочку, которую он молниеносно наставил на меня. Я замерла, ощутив ее на своем горле.

— Стой, где стоишь, — сказал Пожиратель. — Иначе очень пожалеешь.

Имея в наличии лишь связанные руки, ослушаться я не посмела. Поэтому неподвижно смотрела, как он вместе с верещащей девушкой скрылся за порогом. Меня вновь накрыли темнота и тишина. Теперь, когда я осталась в одиночестве, страх подступил с новой силой. Зачем забрали Пэнси? Вернее, почему забрали ее одну? Зачем вообще похитили?

Впрочем, над этим долго раздумывать не пришлось. Паркинсон на беду свою не вняла нашим убеждениям держаться подальше от подземелий, и вот что вышло. О ней прознал нынешний Волдеморт и захотел выяснить мотив ее интереса к обиталищу слизеринцев. А что, если Паркинсон доведут до того, что она расколется и во всем признается?..

По телу пробежал озноб, я заклацала зубами. И не только от этой ужасающей мысли. На ум снова пришел недавний сон, и я вспомнила некоторые его подробности. Во сне, в той самой комнате, где я впервые встретилась с Волдемортом, были Пожиратели смерти и сам Темный Лорд, но на двадцать лет моложе и имевший более человеческий вид. Так вот, у Эйвери откуда-то взялась часть пророчества, от которого сегодня утром осталась одна половина! Хотя я не помню в точности, что именно было написано на том клочке пергамента, но интуиция прямо — таки кричала о правильности моей догадки. Эйвери отдал исчезнувшую часть пророчества Волдеморту, а значит…

Закрыв глаза, я не сдержала короткого стона и еле устояла на ногах. Открывшаяся мне истина предстала во всей неприглядной красе. Волдеморт знал о пророчестве уже в этом времени! И я собственноручно подтолкнула его к этому! Не захвати я тот пергамент из Зала Пророчеств, он не попал бы со мной в прошлое. А раз так, то не пропала бы его часть, и Эйвери не отдал бы его Волдеморту, а тот, в свою очередь, никогда бы не заинтересовался пророчеством целиком. И тогда… Я открыла глаза, уставясь в темноту. Тогда не состоялось бы похищение, я преспокойно бы встретила утро первого августа дома, и всего бы этого ничего не было…

— Опять это «бы»! — внезапно рассвирипев, заорала я. — Как же я его ненавижу!

Гнев толкнул меня вперед, туда, где находилась дверь.

— Выпустите меня!! Сволочи!

Темнота подло сделала подножку, и я, споткнувшись, полетела на холодный каменный пол. В локте от сильного удара шибануло острой болью. В глазах затанцевали звезды.

— Сириус… — сорвалось непроизвольно с губ.

Словно ожидая этого сигнала, в голове вспыхнул чужой голос — мысль.

«Виктория! Что опять произошло? Где ты?»

От навалившегося облегчения я едва не расплакалась.

«Сириус! Ты не поверишь… я снова попала в неприятность…»

Неприятность! Это еще мягко сказано.

«В чем это выражается? Ты что, откуда-то не можешь выйти?»

Если бы было все так просто… Похоже, Сириус даже мысли не допускал, что я не в Хогвартсе.

«Не только не могу выйти. Я вообще, боюсь, нахожусь не в Хогвартсе…»

Пауза.

«Что?!»

Я прикрыла глаза, чувствуя, как мысли, стараясь обогнать, налезают друг на друга, отчего получался сумбур в голове.

«Понимаешь, когда я обнаружила в чулане Паркинсон, меня ударили сзади… А очнулась уже где-то в полной в темноте и, судя по всему, не в замке…»

«Так где ты?!»

«Я не знаю, хотя догадываюсь… По — моему, мы в Малфой — мэнор…»

«Как… опять?.. Ты уверена?»

«Нет, конечно! Здесь темно, я ничего не вижу… А Паркинсон куда-то увели…»

В мыслях Сириуса проскочило какое-то замысловатое проклятие, которое несомненно относилось к создавшейся ситуации вокруг нас с Паркинсон. Меня это не задело, так как я сама ругала себя и ее на чем стоит свет.

«Держись, Виктория!.. Я…»

Связь с ним отчего-то оборвалась. Наверное, его кто-то отвлек… Но все равно разговор с Сириусом придал мне легкую уверенность, что тьма в конце концов обернется светом. И почему я не сообразила связаться с ним раньше?

Пыхтя, я приподнялась на колени и с остервением принялась дергать затянутые на запястьях веревки, едва ли не скрежеща зубами от напряжения. Полминута, полторы — никакого эффекта. Я внезапно закипела от собственного бессилия. Да что же это такое! Почему ничего не получается?!

И вдруг, после очередного нервно — яростного движения, веревки как будто поддались мне. Не веря до конца своему счастью, я осторожно пошевелила руками и почувствовала, что так и есть, путы ослабли. Таким образом произошло чудо, и вскоре я оказалась на относительной свободе. Раздумывать, как это случилось, впрочем, было некогда.