Вид из окна

- Вот-вот! Думают, что отгородились от жизни, от всех остальных, полагают, что за забором можно спрятаться от общего неблагополучия. Но в один прекрасный день они выглянут на улицу, а она будет абсолютно пуста! Всё! - мужчина сделал многозначительную паузу. - Народ вымер! От алкоголя, от наркотиков, от собственной дебильности!..

- «И тишина... И мертвые с косами стоять...» - с улыбкой вспомнил Павел Крамарова в фильме «Неуловимые мстители».

- Зря смеетесь! - обиделся борец за справедливость.

- Я уже давно не смеюсь, - глубоко вздохнул разочарованный недальновидностью собеседника Словцов. - Но даже если сровнять эту «долину нищих» с землей, то нищих станет больше, а богатых не прибавится. Проверено в тысяча девятьсот семнадцатом.

- Вы не понимаете. У нас не так много бизнесменов, в основном чиновники! Откуда у них такие деньги?

- Чиновники? Значит - лучшие борцы за демократию. Так что вам не стоит переживать. Вы, как я понимаю, радовались, когда Ельцин взгромоздился на броневик, а ГКЧП невнятно бормотало о спасении Родины?

- А вы вели себя по-другому?! - вскинулся мужчина.

- Да. Я уже тогда чувствовал, что все эти митинги - это что-то не то. Столько было фальши. А все эти пляски на костях Сталина напоминали мне пляски на костях империй.

- Так вы сталинист? Сталинист! Из-за таких, как вы, надвигается эра нового тоталитаризма!

- А вы дурак, - равнодушно ответил Словцов, - и дедушка ваш в семнадцатом году Зимний брал, в двадцатом - вырезал казачество, а его дедушка в девятнадцатом веке симпатизировал блудливым декабристам.

Павлу стало неинтересно до боли, он повернулся и отправился обратно, в сторону улицы Мира. Славен город, в котором есть улица Мира! Но вслед ему еще долго неслись разного рода ярлыки и ругательства, словно это Словцов был виноват, что у этого человека нет на этой улице своего особняка. Явно он не настоялся на митингах. Да и не было их в Ханты-Мансийске. Есть такие города, которым митинги противопоказаны, а если и бывают, то только по заданию партии и правительства, как демонстрации в советские времена.

Дома уже после полуночи он застал Егорыча. Тот сидел на стуле и с явным интересом изучал этикетки бутылок пустых, початых и полных.

- Восполнял пробелы вкуса, - пояснил Павел разнообразие тары.

- И заливал горе, - дополнил Егорыч.

- Ты не Егорыч, ты Горыныч!

- Да бросьте вы, Штирлиц! Лучше скажи, на чем прокололся.

- Ты будешь смеяться, но я скажу банальную киношную фразу: меня подставили.

- И ты-ы-ы?.. - протянул в бороду Егорыч.

- Бес попутал с домработницей. Возможно, несколько раз, но за несколько минут.

- Да ты у нас сексуальный террорист.

- Вот именно - у вас! В средней полосе России я был среднестатистическим мужчиной и среднестатистическим поэтом.

- А со мной выпьешь?

Словцов с сомнением поморщился.

- Как всегда, с хорошим человеком - уже и не хочется, - притворно обиделся Егорыч.

- Не знаю, как Среда, а я чуть не дожил до воскресения после таких возлияний.

- Не настаиваю, - согласился Егорыч, наливая себе «Царской водки».

Но выпить он не успел, потому как подоспела компания. Без стука, но прилично хлопнув дверью, в комнату ввалился Хромов.

- И мне для сугрева, - с порога попросил он, глядя на стакан в руке геолога.

- А ты, пиит, теперь разъясни мне, чего значат твои «эсэмэски»? «Если друг оказался вдруг»? Или вот этот бред (далее он читал с дисплея телефона):

«Удалены от мира на кладби́ще,

Мы вновь с тобой, негаданный мертвец.

Ты перешел в последнее жилище,

Я всё в пыли, но вижу свой конец.

Там, в синеве, мы встретим наши зори,

Все наши сны продлятся наяву.

Я за тобой, поверь, мой милый, вскоре

За тем же сном в безбрежность уплыву».

- Это не бред, это - Блок, - спокойно пояснил Словцов. - Стихотворение называется «На могиле друга».

- И не лень тебе было все это набивать?

- Надо было хоть чем-то развлечься.

- А я прилетел сюда, чтобы восполнить пробелы в школьной программе по литературе? - ухмыльнулся Хромов, принимая от Егорыча стакан.

- Возможно и для этого, Юрий Максимович.

«Душа его от глаз пророка

Со страхом удалилась прочь;

И тень его в горах Востока

Поныне бродит в темну ночь,

И под окном поутру рано

Он в сакли просится, стуча,

Но внемля громкий стих Корана,

Бежит опять, под сень тумана,

Как прежде бегал от меча», -

процитировал Павел.

- «Гарун бежал быстрее лани»! - вспомнил школьную программу Хромов неожиданно даже для самого себя. - Лермонтов! Ух, меня наша русичка заставила выучить. А мне понравилось! Мораль сей басни: предательство влечет за собой смерть Иуды... Я прав, учитель? - с наигранным почтением спросил Хромов.

- Абсолютно, - подыграл Словцов. - А тот человечек, который обычно стоит у ресторана «Прага»?