Вид на Солнечную систему

Вот и получилось, что оставляли всегда одного человека, который, естественно, заболевал солитозом, но обычно себе вреда не причинял, и его вылечивали потом на Земле, когда за ним прилетала смена.

Это было просто. Это оправдывало себя. Конечно, служащему станции приходилось платить за два добровольных года безумия. Редко это бывало чем-то полностью приятным или полностью неприятным. Результат принимал различные формы. Но всегда были радости и боли.

Ни один служащий станции никогда не знал, что его ждет, потому что никому не позволялось подвергать себя солитозу дважды.

Но Орда сейчас больше интересовала проблема Уны. Он знал, конечно, что не сможет разработать какое-то решение и следовать ему. Его личная разновидность болезни била не такой. Конечно же, где-то в глубине его души принималось какое-то решение. Но что именно, он не знал. Ему приходилось ждать — что получится. Но устав от Уны, он в общих чертах картину уже видел.

Надев космический костюм, Орд вышел наружу. Пятьдесят лет назад десятки кораблей пришли сюда по лучу со станции, которую удерживали на месте шесть грузовиков. Каждый корабль тащил за собой какой-нибудь никому не нужный космический камень, ибо станция, в завершенном виде, должна иметь массу. Постепенно образовалась планета — очень маленькая планетка, но достаточная для того, чтобы служить основой станции и позволять ей оставаться на орбите Плутона с минимальными затратами энергии. Станция на самом Плутоне уже действовала. Станция 3 как раз сейчас строилась.

Мягко перескакивая через камни темного безвоздушного мира, который был велик лишь настолько, чтобы удерживать на своей поверхности маленький корабль, Орд приостановился у круизера, которым воспользовалась Уна. Он был столь же реален, как и она, не больше и не меньше, Орд уже забыл подробности истории, объяснявшей появление Уны. Она была настолько несуразной — девушка, одна, прилетает на космическую станцию, какого бы типа корабль у нее ни был — что он не удосужился придумать убедительное объяснение. Уна, как и та, другая, просто появилась. У нее была заготовлена история, которую она пыталась рассказать, но Орд не дал договорить. Так лучше для всех.

Корабль, как он сейчас видел, не был явно поврежден. В качестве эксперимента он вспрыгнул на корпус. Ощущение было такое, будто он опустился на него ногами и стоит в двенадцати футах над поверхностью планеты.

Он стал лениво перебирать возможные варианты объяснения. Скорее всего, он выбрал гребень скалы и сделал из него корабль. Может быть, двенадцать футов высоты — это оптический обман, в котором повинны его глаза. Он раньше не исследовал корабль вплотную, да и сейчас не стал, жаль было бесплодных умственных усилий. Он-то не будет сознавать, что сам создает все, что видят его глаза, но ведь это так…

Вприпрыжку он вернулся на станцию, в безвоздушный машинный зал, чтобы еще раз осмотреть лучевую установку. Никаких серьезных неполадок в ней не было. Он мог починить ее за несколько часов, если б у него были инструменты и шесть рук. Но — не было.

В этом и заключалась одна из трудностей работы Орда — служащие станции должны были располагать опытом. Но где набраться опыта, если все происходит впервые?

Он последний раз оглядел машинный зал и ушел.

Орд подумал, что мог бы вернуться на корабль Уны, найти в нем какую-нибудь неполадку и устранить ее, чтобы Уна получила возможность улететь. Но это значило бы угождать своему солитозу. Он предпочитал оставаться насколько возможно разумным.

Раньше он невольно создавал мужчин себе для компании, но ничего хорошего из этого не получалось. Его интереса к их физическому обличью не хватало, чтобы сделать этих людей реальными. Он мог разговаривать с ними и получать от этого удовольствие, но внешне они всегда оставались призраками. С женщинами такого не происходило.

Более того, однажды он испугался, что придет время, когда он действительно в них поверит. И, конечно, он не раз думал о том, что когда кто-нибудь в самом деле появится на его станции, он сочтет это галлюцинацией. Но пока еще можно было серьезно этого не бояться, так как не составляло труда доказать, что он на станции один.

Орд снял космический костюм, тщательно умылся и побрился, давно решив для себя, что нормальные привычки человеческого существования должны непременно сохраняться. Одевался он аккуратно, хотя на станции тепло и фактически одежда была не нужна, а спал всегда в пижаме.

Было время — время Сюзи и Марго — когда он жил так, как и следовало ожидать от одинокого молодого человека. Но потом он понял, что это влечет за собой чересчур много осложнений. Уна, возможно, олицетворяла собой слишком большой сдвиг в другом направлении. Их отношения, мрачно подумал Орд, были бы вполне уместны в викторианской книге для мальчиков и девочек, если не считать, что он позволял ей курить.

Ом проспал двенадцать часов. Одни раз проснулся, почти уверенный, что слышал какой-то шум, но он был слишком сонный, двигаться не хотелось, и не хотелось также давать волю своему неврозу.