Вид с дешевых мест (сборник)

Но в порядке постскриптума я хочу с удовольствием заметить, что мисс Кларк остается все той же бойкой, энергичной и остроумной женщиной, с которой я познакомился больше десяти лет тому назад, и успех ее ничуть не испортил. Волосы ее с тех пор стали совершенно белоснежными, но даже поседела она так элегантно и стильно, что на оборотах обложек ее фото теперь выглядит еще внушительнее. Колин Гринлэнд, со своей стороны, растерял былую эльфийскость, но приобрел ярко выраженную волшебниковость. Теперь он выглядит теперь так, словно только и дожидается подходящего отряда хоббитов, чтобы отправить их навстречу приключениям. Правда, пиратский блеск в его глазах никуда не делся, и будь я одним из тех хоббитов, а не просто бумагомаракой, я бы поостерегся.

Это мое предисловие к роману Сюзанны Кларк «Джонатан Норрелл и мистер Стрендж» (2009).

О картине Ричарда Дадда «Мастерский замах сказочного дровосека»

Сейчас, когда я пишу эти строки, большая часть прерафаэлитской коллекции галереи Тейт отправилась на выставку в Вашингтон, а то, что осталось, перемещено в так называемый Викторианский зал. Как мне сообщили, когда экспонаты вернутся, галерея будет реорганизована хронологически, а не по принадлежности к художественным школам, как было раньше. И в этом, по-моему, есть свой резон.

Мы с фотографом пришли в галерею Тейт, чтобы сделать снимок картины, о которой я собираюсь здесь рассказать. И вот мы стоим перед ней в пустом зале – сейчас раннее утро, и посетителей совсем мало. Я рассказываю фотографу историю картины и художника – и понемногу закипаю от раздражения: на стекле, прикрывающем картину, в правом верхнем углу, какое-то грязное пятно, которое меня просто бесит. Наконец, я не выдерживаю, достаю тряпочку для протирки компьютерного экрана и оттираю это пятно начисто. Никто не бежит меня арестовывать, и это хорошо. В зале по-прежнему пусто, и можно насмотреться на картину вдоволь, но когда фотограф, наконец, увлекает меня за собой в другие залы, я понимаю, что так и не насмотрелся.

Маленькая табличка рядом с картиной сообщает: «Передана в дар Зигфридом Сассуном в память о его друге и однополчанине Джулиане Дадде, внучатом племяннике художнике, и о двух его братьях, отдавших жизнь на фронтах Первой Мировой войны. Хранится в коллекции Тейт с 1963 года».

Не столько память, сколько здравый смысл подсказывает мне, что впервые я должен был увидеть эту картину с загадочным названием «Мастерский замах сказочного дровосека» на репродукции: она была воспроизведена почти в натуральную величину на обложке одного из альбомов группы Queen. Мне тогда было лет четырнадцать или около того, и ни малейшего впечатления на меня эта картина не произвела. И в этом – одна из ее странностей. Чтобы она ожила, нужно было увидеть ее во плоти, написанную красками на холсте, – а когда она не путешествовала, то обычно висела в Прерафаэлитском зале галереи Тейт и казалась совершенно неуместной среди роскошных прерафаэлитских красавиц в золотых рамах, таких огромных и таких виртуозных по сравнению с этим скромным пикником фэйри среди маргариток. И стоило только увидеть ее живьем, как кое-что становилось ясно сразу же, а кое-что – чуть попозже, со временем.

Впервые я посетил Прерафаэлитский зал галереи Тейт лет в двадцать с небольшим: еще подростком я полюбил работы художника-комиксиста Барри Виндзора-Смита. Он не скрывал, что испытал сильное влияние прерафаэлитов, и вот мне захотелось рассмотреть их поближе – Милле, Уотерхауза и прочих. Я пришел в галерею, и они мне понравились. Я восхитился. Правда, я пришел к выводу, что картины Данте Габриэля Россетти нравятся мне не настолько, насколько, вероятно, должны были нравиться ему самому, но от берн-джонсовских дев на золотой лестнице у меня просто перехватило дух.

В том же зале обнаружилось и несколько картин Дадда, причем было такое впечатление, что их там повесили просто за компанию, не зная, куда бы еще их приткнуть. Короче, я увидел «Мастерский замах сказочного дровосека» – и пропал.