Вид с холма (сборник)

— Надо слушать классический джаз, — подтвердил он. — Для многих джаз — это оглушающие ритм-группы. А на самом деле — это мелодичная музыка, искусство импровизации…

— Да, да!.. — оживленно подхватила она и тихо, непринужденно напела известную композицию. — Джаз можно слушать бесконечно!

Красивая, восторженная, — он уже не мог оторвать от нее глаз, и непроизвольно представил на солнечной стороне улицы.

«Любит джаз! Уж не продуманный ли это ход?! — закралось в него сомнение. — Впрочем, может, действительно, влияние отца. В ее возрасте девушкам скучно с ровесниками, они гораздо свободнее со взрослыми мужчинами, если не смотрят на них, как на будущих мужей».

— Я где-то вас видела, — загадочно улыбнулась она, и почти вытеснила образ «единственной» женщины, если бы не словечки «ботва», «потрясно»…

— Я вечно на кого-то похож.

— Вы похожи на самого себя… Еще я люблю животных, — помолчав, с замечательной непосредственностью, объявила она.

— Да ты, опасная для меня женщина. В тебя можно влюбиться. Если при встрече с женщиной, у меня сразу начинает разламываться голова, значит, это именно та женщина, которая мне нужна, — он нарочито поморщился, потрогал лоб. — У нас одинаковый вкус и привязанности — я живу с собакой.

— Какой породы?

— Дворняжка.

— Они самые умные и преданные!.. А вы любите Планерское? Там — потрясно!.. Раньше я туда ездила с мамой, а в прошлом году была без нее. У нас подобралась завальная команда.

Она забыла о подруге, он — о приятеле; они смотрели друг на друга с нескрываемым интересом, и он удивлялся: «Как может быть такое единство у двух совершенно разных людей? Может, ей просто приятно, что она нравится взрослому мужчине и подыгрывает мне? А может, действительно, увлеклась, я — ее тип, еще не изжила образ отца?»

— Пойду посмотрю немного фильм, — сказала подруга, чувствуя, что стала лишней.

— В Планерском красиво, — сказал он, когда они остались вдвоем. — Только я давно там не был — перед ним возникло далекое время: бухты с сыпучими тропами, прозрачные сине-зеленые волны, водоросли, медузы, и на пляже он с какой-то компанией, какой именно — совершенно забыл; помнил только в той компании была длинноволосая блондинка, с которой они друг другу симпатизировали.

— Там лягушачьи бухты и сердолики! Вот камень оттуда, — она сняла с пальца дымчатый камень в оправе и протянула ему.

— Я была и в Прибалтике и на Кавказе, но там все не то. Планерское — потрясное место!

— Наверное, это от того, что там у тебя был ослепительный роман.

— Да, роман был, но не в этом дело, — она тряхнула головой, как бы подчеркивая свою непогрешимость.

— В этом. Если бы ты была со своим поклонником в какой-нибудь деревне Синичке, то и она показалась бы тебе раем.

— Не в этом дело. Вернее, и в этом тоже, но все-таки в Планерском необыкновенная растительность, кизил в горах… А море?! Его же не сравнить с Балтикой, ведь так?.. И потом, люди. Здесь, в городе, все напряженные, зажатые, а там раскованные… и знакомятся легко! — в ней прямо бушевало прошлогоднее красочное Планерское. — Даже всякие левые.

— Это какие же?

— Ну, не из нашей команды. Это мы их так называли… А здесь, в городе, каждый сам по себе. Люди так сложно сходятся… И хотят переделать друг друга, а ведь никто никого не переделает. Надо принимать людей такими, какие они есть.

— Что мне нравится в тебе, Маша, ты все четко знаешь. Мне для этого понадобилось пятьдесят лет. Откуда ты все знаешь?

— А я умная.

— Ты умница или у тебя волшебная интуиция?

— И то, и другое, — она даже не смутилась.

— И так уверена в себе. Чувствуется, привыкла к комплиментам, подаркам в виде бриллиантов. Наверно, расправляешься со своими воздыхателями ого как! Ты вроде меня… Жаль, что тебе всего двадцать лет.

— Двадцать два, — поправила она. — Через месяц будет двадцать три.

— Существенная поправка… Если бы было тридцать, я бы на тебе моментально женился.

— Я уже взрослая, — серьезно сказала она. — Я уже закончила экономический институт и почти год, как работаю… У меня были романы, но это все было вчера, позавчера. Было, вы понимаете? Я уже взрослая.

«Какая-то преувеличенная искренность. И эти эстетические стандарты: джаз, животные», — пришла ему в голову мысль, но он тут же прогнал ее и, забыв и «единственную» женщину, и установленный предел, неосознанно выпалил:

— Ну, тогда мы должны пожениться. Мой опыт и твоя волшебная интуиция дадут потрясающий результат.

— Договорились! — полушутя, полусерьезно откликнулась она.

Он посмотрел ей прямо в глаза, долго и пристально. Она выдержала взгляд и даже иронично поджала губы, давая понять, что решительности ей не занимать.

«Что за неуклюжая игра?! — внезапно он взял контроль над собой. — Я переусердствовал. А если она серьезно?! Какой грех беру на себя?! Но почему у нас столько общего?! Быть может именно ее я ждал всю жизнь?! Быть может она перенеслась с солнечной улицы в кафетерий?! Как жаль, что ей так мало лет!..»

Он закурил новую сигарету.

— Я сейчас представил нас мужем и женой. Я — старый черт и ты молодая красавица. Над нами все будут смеяться.