Вид с пирамид

В любой статье, посвященной коптскому искусству, подчеркивается его ремесленный характер, оно классифицируется как искусство, отвечавшее вкусам купцов и судовладельцев Александрии, где божествами были-деньги и роскошь. Этот ремесленный характер коптского искусства, служащего на потребу заказчикам, отчетливее всего заметен у самых его истоков — при изготовлении посмертных масок. Коптские художники, работавшие впрок или по заказу, сохранили для нас облик египтян II и III века. Родственники покойника выбирали в мастерских маску, имевшую сходство с лицом умершего. Это заставляло художников брать для посмертных масок какие-то средние типажи, таким образом увековечивая характерные национальные черты. Творчество это было в высшей степени реалистичным, поскольку маски изготовлялись с натуры, причем чаще всего натурщиками были люди из народа, ибо только среди них находились желающие позировать.

Вскоре вошло в привычку рисовать настоящие портреты еще при жизни человека. Заказчики позировали коптскому художнику-портретисту, находясь в расцвете сил, и затем прятали свой портрет, который впоследствии клали в гроб. Иногда родственники приглашали мастера к смертному одру, так же как, скажем, позднее призывали священника, а сейчас — врача. Выражение лица умирающего, глаза, полные страха перед смертью, болезненный, угасший, подавленный взор — все это стало характерной чертой коптских портретов египтян вплоть до времен Марка Аврелия.

Нам, пражанам, пожалуй, ближе в искусстве коптов кружево их скульптур, каменная резьба барельефов и капителей, местами достигающая совершенства серебряной чеканки, чтобы вслед за этим смениться примитивными фигурками из известняка наподобие пряничных. Вы спрашиваете почему? Доктор Пагор Лабиб тоже задавал этот вопрос. И я знаю, что проницательные ученые, знатоки и облеченные доверием специалисты, занимающиеся историей и художественными стилями, наверняка скажут мне, что я пускаюсь в бессмысленные сравнения, которые не только не обоснованы и необъяснимы, но противоречат здравому смыслу и свидетельствуют о моей глубокой необразованности. Пусть будет так! И все же в коптской скульптуре я вижу и чувствую бесспорное очарование чешского барокко. Или, допустим, я перебарщиваю — барокко вообще. Можно подумать, что именно этот стиль лег в основу первых куполообразных коптских строений, а обилие лепных украшений в виде различных фигур, животных, цветов, гроздьев и раковин оживляет их.

Использование коптами известняка — а копты никогда не прибегали к граниту и очень редко к мрамору — придавало украшениям мягкость, а скульптуре взволнованность и негу, темпераментность и легкость, греховность и искренность. Это вело искусство коптов от классически холодного совершенства к жизненной правдивости. В коптской скульптуре математика и геометрия превращаются в музыку. Эта скульптура вся пронизана затаенной и какой-то невысказанной греховностью.

Главная особенность коптской скульптуры — глубоко вырезанный рельеф. Настолько глубоко, что фигуры или орнамент окружены широким простором, где фон тонет в таинственном мраке. Архитектурные украшения получают тем самым — особенно в пронизанном солнцем Египте — выразительную черно-белую окраску. Благодаря глухому темному фону и ритмическому чередованию тени и света ажурные коптские рельефы достигают подлинно гармонического эффекта. Впрочем, свет, как средство создания скульптуры, играл для коптских мастеров гораздо меньшую роль, чем тень, в основном, из-за резкой освещенности окружающей обстановки. Другое дело — тень! Сколько загадочности таит мрак! Какой чувственной становится материя! Сколько диковинных растений! Сколько идей, родственных барокко, заключено в такой скульптуре.

Христианство проникает в коптское искусство постепенно. Языческие и мифологические элементы оно вытесняет очень медленно. В течение столетий святые мирно сосуществуют с кентаврами, а Иисус — с нереидами. Местами трансформация настолько незаметна, что трудно точно сказать, идет ли речь об Исиде или о Мадонне. Или, скажем, святой Георгий имеет голову Гора — бога Солнца — и пронзает дракона, весьма похожего на нильского крокодила.

Крест появляется в коптском искусстве вначале как чисто декоративный элемент, а не как религиозный символ. Пройдет еще много времени, пока, наконец, христианская символика поглотит символику языческую. Крест несет и Аполлон, и Юпитер, и богиня неба Ха-тор, а на неприличных картинках рядом с вакханками и Паном можно увидеть лицо Спасителя. Крест, как выразительный элемент структуры, встречается в коптском искусстве всюду: не только в узорах, в решетках, в вышивках, на каменных перилах, фризах, дверных филенках, но и на мордах каменных львов, пестиках и рыльцах каменных цветков, на спинках стульев, на плитках мостовых и в ваннах.