Вид транспорта - мужчина

- Это я виноват. Понимаешь, беда у меня. Друзья один за другим гибнут. На самом верху предательство, а узнать и дотянуться я не могу, вот и психую.

Если можешь, забудь все, что по горячке вывалил.

- Уже забыла, - успокоила его Денисия и сообщила:

- Саша, я тут дневник прочитала, ну помнишь, ты дал... А тут случайно узнала, что мать бандита, Малика Нахчоева, работает в Комитете солдатских вдов. И еще у Эльдара Валева. Как такое возможно? Почему ее не посадят?

Гусаров крякнул:

- А за что ее сажать? Нахчоев уже взрослый, мать не отвечает за взрослого сына.

- Но она же работает в благотворительных организациях, сразу в нескольких!

- И оттуда ее невозможно убрать. Это общественные организации, а Комитет вообще коллегиальный орган. Ей там доверяют очень уважаемые люди.

Знаешь, Зойка, мне не хотелось бы, чтобы ты лезла туда, - слегка раздраженно сказал Гусаров.

Денисия поняла, что вот-вот он опять разозлится, но все же спросила:

- Но ведь всем известно, что в этом Комитете нечисто, так почему не трясут его? Почему органы им не занимаются?

- Занимаются и много против него накопали, но все не так убедительно, как хотелось бы. Понимаешь, в этом Комитете, как ни странно, полно и бандитских вдов. И Валев, выходит, авторитетом своим их надежно прикрывает, а он дружит с Добрыниной, а та президент Конгресса российских правозащитников.

К тому же Комитет солдатских вдов широко известен и почитаем во всем мире, поэтому и боятся его ворошить. Тронь это гнездо, и такая вонь пойдет по всему земному шару, что и в Антарктиде придется нос зажимать. А что касается Малики, как раз ее я знаю.

Она действительно хорошая, честная женщина. За своих соотечественников беспокоится, помогает всем, кому может. Она сама переживает, что сын у нее бандит. Послушай, - вдруг рассердился Гусаров. - Мы что, теперь о политике будем с тобой говорить? Когда ты из Парижа вернешься?

- Скоро.

- Хорошо, я еще позвоню, - буркнул он, и в трубке раздались гудки.

После разговора с Александром остался неприятный осадок. Ссора сама по себе расстроила, но, и это хуже всего, Денисия поняла, что между ними существует противоречие, и еще неизвестно, преодолимо ли оно.

"Гусаров-то у меня домостроевец, - прозрела она. - В его понимании удел женщины - дети, кухня, церковь. Я бы сюда добавила еще и постель. С остальным, Сашка явно мне дал понять, он и сам справится. Грустно".

Денисия решила, что с этим она разберется потом, и вернулась к дневнику чеченской девочки. На этот раз она с особым вниманием перечитала то место, в котором описывался ее поход в Комитет. Что там услышала девочка? С кем разговаривал там Нахчоев?

Что-то в прошлый раз ее зацепило, но что именно, Денисия не поняла. Вот оно, это место.

Девочка подкралась к двери и услышала два мужских голоса, один из которых принадлежал Нахчоеву.

Говорили по-русски, лиц она не видела, но зато хорошо слышала голоса. Речь шла о деньгах.

Денисия отложила дневник и задумалась. Все это она читала и в прошлый раз, более бегло, но и теперь ничего полезного она там не нашла. Говорил Нахчоев с неизвестным, у которого голос был низкий и хрипловатый, но сквозь него пробивался вроде бы высокий. Речь шла о деньгах...

И тут Денисию осенило: "Да это же был Карлуша! Ну да, девочка точно определила то, что сама она чувствовала, но передать не могла. Именно этот голос, хрипловатый басовитый тенорок".

Денисия попыталась припомнить голос Валева и не смогла.

"Что толку, - подумала она, - когда человек злится, голос сильно меняется, а Карлуша злился. К тому же Валева я ни разу живьем не слышала, только по телевизору. Что делать?"

Голова пошла кругом.

И тут в памяти всплыла фраза Аронова: "И делается все это под крылом у Добрыниной. Мария Владимировна, высокая душа, вдов в обиду не дает, всячески им помогает, а кое-кто из этой организации ее добрым именем пользуется во благо бандитам".

- Все, терпение мое лопнуло! Пора отправляться к Добрыниной! - решила Денисия, бросаясь к телефону и набирая номер, данный Ларисой.

- Скажите, пожалуйста, Добрынина из Австрии когда приезжает?

- Добрынина уже в Париже, - услышала она в ответ и решила: "Сейчас же к ней!"

Денисия торопливо сунула в сумку папку с документами и дневник, собираясь мчаться в офис Конгресса, но тут раздался стук в дверь. Она затаилась, подумав: "Открывать не буду, это Аронов".

Стук повторился, за ним последовал окрик:

- Эй! Есть кто живой?

"Точно он, - рассердилась Денисия и озабоченно глянула на часы, черт, как не вовремя".

Она поняла, что так просто он не уйдет, а время летело неумолимо. Словно учуяв ее колебания, Аронов предупредил:

- Я знаю, вы там, вы из номера не выходили, поэтому буду под дверью стоять, пока не откроете.

Пришлось открывать.

- Проходите, - сердито сказала она, - но знайте, я очень спешу.

- Куда? - удивленно спросил он.

- Я не обязана перед вами отчитываться. Впрочем, скажу: похоже, вот-вот произойдет знаменательное событие, но при условии, что я поспешу.

Аронов усмехнулся:

- Может, в вашей жизни как раз тогда произошло знаменательное событие, когда вы меня встретили.

Денисия фыркнула: