Видение Анастасии

Потом Он сказал, что наше сокровенное – это личные желания, а его – это сокровенное желание всего сущего. Мы попросили его рассказать нам о том, что мы не знаем. Тогда он сказал, что множество Целых и Разрозненных может состоять как из множества целых, так и разрозненных, а те в свою очередь тоже из множества целых и разрозненных, и так до бесконечности. Однако, в тоже время, целое, как целое, конечно, потому имеет начало и конец, но одновременно, как часть разрозненного, не имеет, то есть бесконечно, – не кажется ли тебе это странным?

– Конечно, кажется!

Он попросил ее сесть на стул, посмотреть в окно.

– Что вы видите…

– Осень. Холодно. У вас очень шумный сквер. Дети. Это хорошо.

– А, что вы чувствуете, слушая этот шумный сквер…

– Наверное, осень… вы, смеётесь…

– Нет-нет, не над вами, точнее, простите, как раз над вами. Увидел удачную линию, когда вы говорили. Простите ещё раз, не обращайте внимание. Не мне вас учить. Пожалуйста, пройдитесь ещё раз. Могу я просить вас съездить со мной на озеро?

– Конечно, это ваше право. Только мне хотелось бы взять с собой сына. Ему семь лет и у меня нет от него секретов, ему было бы интересно.

– Согласен.

Они ехали в почти пустой электричке. Мужчина и женщина о чём-то тихо разговаривали. Мальчик, не отрываясь, смотрел в окно.

Человек вошёл. Ему необходимо одиночество. Люди. Улицы. Дома. Скверы. Он думает, увидев людей смеющихся, Он познает, наблюдая за читающими. Взгляды: молодой матери и вдовы. Вошёл в вагон. Мимо дождь и вечер. Лес. Дорога. Пруд. Плавают листья. Они ещё зелены, и они на ветру, на земле, на воде. Он наклонил ветку жёлтых листьев. Сухие смоковницы, ягоды. Сухо и терпко. Начало осени. Пора возвращаться. Встреча, уют и обыденность. Человек возвращается. Ему ножен дом, покой, работа, радость. Оставь его. Пусть он побудет немного один. Ты смотришь в зеркало. Я вижу вагон, лес, пруд и листья. Я вижу одиночество. Человек вышел. Я смотрю в зеркало.

– На это озеро мы часто раньше ездили с другом. Мы давно уже с ним не встречаемся.

– Почему? Друзей нельзя покидать, даже если их нет рядом. Или их нет совсем.

– Мне очень жаль, но мы потеряли чувство необходимости быть рядом. Мы все глубже погружаемся в собственные идеи и, что-то бесконечное теряем, отдаляемся друг от друга, понимаем это и ничего не можем поделать. Наверное, я хочу ему рассказать о себе. Очень хочу, чтобы мне это удалось.

Может быть они и правы. Может быть они умны. Я подожду с догадками. Кто ты? О чём ты можешь рассказать. Имеешь ли ты на это право. Мы разбиваем вдребезги иллюзии. Мы уничтожили сокровенное, выдавая его за своё. А есть ли оно у нас. Я отвечаю за все человечество, потому что я принадлежу всем. Моё сокровенное – общее достояние: слава и позор.

– Ты боишься за друга, думаешь, что он одинок или заблудился. Ты боишься остаться без него.

Мальчик кормил белых птиц. Они подлетали с криками и подхватывали хлеб с воды. Вдруг разом поднялись высоко в воздух и кругами стали удаляться. Эти трое долго неотрывно смотрели им в след.

Белая птица мягко крылья подняла, смотрела внимательно ввысь. Одна? Воздух колышется – ветер, как след от крыльев многих птиц. Они держали друг друга на спинах, детей своих выше себя поднимали, чтобы жить продолжали все выше.

– Твой портрет с мальчиком у этого озера.

Она приходила, и он рисовал. Иногда она приходила с мальчиком. Они разговаривали, смотрели книги, главным образом по искусству. Здесь было много книг. Он им показывал свои картины: Музыка, Танец, Вечность. Мальчик почти не разговаривал. Он ставил перед собой какую-нибудь картину или набросок и подолгу смотрел на него, не отрываясь. Один раз спросил: «Мне кажется, что эта картина должна звучать, я слышу ее, но мне не понятен этот звук. О чём он?»

О сущности бытия я не буду говорить, тем более мы ничего в этом не понимаем. Мы лучше поговорим о том, что лучше? – любить, быть мудрым, быть щедрым, свободным? Свобода – слово, несущее в себе идею деятельного существования, творчества и разума.

– Смотри. На земле, на коленях, наклонишь ли голову к земле. Движение от земли к небу. Руки – крылья: неуловимы, печальны. Летит! Белое тело, Чёрная земля, Синее небо, Взгляд – Бездна. Чувства натолкнулись на тебя. Звук – Стонущий, Тихий. Соприкоснулись и отделились.

Он мил с людьми. Но я стараюсь быть правдивым. И личные счёты. Я не привык преклоняться. Разве, что мысли?! Я их оскорбил своим неумением быть – и честным, и сильным, и умным. Что же мне ждать? Что я? Так, что-то больно. Беспомощно. Разве учиться, что думать. Привычек раб, эмоций. Я враг себе, а без себя ничто. Мне и понять-то не дано людей. Какая слабость. Я сам себя считаю мудрым. Он мил с людьми. А больше? Так, пустяк, наивен.

Он написал портрет женщины с мальчиком на берегу озера.

Картину купили и выставили в одном из салонов. Она иногда заходит в салон. Он – никогда. Он пишет новую картину, пытаясь рассказать другу о себе.

Мир растрескался на множество миров. Пути и связи. Лишь сам себе рассказывает о собственном существовании. Они смотрят с высоты собственного благополучия. Гении.