Видение Нагуаля

3. Бурная реакция тела. Об этом уже было сказано в другом контексте, здесь лишь уместно сказать, что взрывообразное распространение светимости, которое имеет место при включении видения, всегда переживается почти как шок. Пока трудно сказать, как именно работают в этом состоянии различные системы организма на уровне биохимии и физиологии, но наверняка ясно, что вся наша «телесность» подвергается серьезному испытанию на прочность. Даже в сновидении это сравнимо с ударом электрическим током с последующей волной чудовищного давления. Хорошо, что это длится недолго.

4. Отсутствие эмоций. Конечно, впервые столкнувшись с видением, вы можете испытать приступ восторга и эйфории. Но даже в этом случае, все происходит чаще потом, после того, как вы вернулись в нормальное восприятие. Галлюцинирование, в отличие от видения, эмоционально окрашено. Собственно говоря, поток эмоций (положительных или отрицательных) является неотъемлемой частью самого процесса галлюцинирования. Эмоции провоцируют иллюзии, питают их, и наоборот — иллюзии вызывают эмоции и поддерживают ими себя.

Видение бесстрастно. Здесь нет ничего, даже отдаленно напоминающего блаженство или, тем более, экстаз. То чувство, которое сопровождает видение, глубже любой эмоции, но при этом совершенно не имеет качества. Здесь невозможна Любовь, здесь невозможен Страх. Человек, пребывающий в этом состоянии восприятия, может даже усомниться в том, что он остается человеком. Впрочем, такого рода сомнения тоже приходят "задним числом", в состоянии видения и они невозможны.

Наиболее доступное человеческому эго настроение во время видения — это настроение исследования. Когда проходит телесный и перцептивный шок, когда разворачиваются различные варианты новой «сборки» поступающих сигналов, в дело вступает та часть нашей психики, чье предназначение — познавать и изменяться, становиться сильнее и мудрее. Какой-нибудь христианский моралист с ужасом назвал бы это состояние «нечеловеческим», но мне кажется, что это и есть та сокровенная часть нашей природы, которая ведет нас к бессмертию и свободе. Она кажется неуютной только поначалу, пока мы слишком переполнены маленькими делами и заботами, которые всю нашу жизнь казались нам основным ее содержанием.

Как мне кажется, опираясь на приведенные здесь критерии, практикующий может довольно определенно отличить видение от многочисленных самодельных видений, с такой назойливостью посещающих адептов различных мистико-оккультных школ и тех «кастанедовцев», что позабыли про безупречность.

Призывание видения

Этот трюк древних толтеков, конечно, известен читателям Кастанеды. Он сопряжен со специфическим усилием, которое требует большого избытка энергии и доступно не всем. Конечно, если у толтека уже есть достаточный опыт видения, ему довольно легко «призвать» его. Но впервые он получается только у тех, чье намерение по-настоящему сильно, или, как говорил дон Хуан, "несгибаемо".

Что-либо произнести вслух, находясь во втором внимании, — уже само по себе испытание. Это — еще одно отличие второго внимания от внимания сновидения. В сновидении некоторые могут болтать сколько угодно — особенно в том случае, если и наяву любят поговорить. Но дело в том, что, когда вы находитесь во внимании сновидения, вам только кажется, что вы говорите. Так же, как вам кажется, что вы летаете, перемещаетесь всякими способами, посещаете разные места. На самом же деле ваше тело сновидения в это время безмятежно висит где-нибудь неподалеку от тела физического и сочиняет истории, возможно, даже блаженно улыбаясь при этом.

Во втором внимании любой разговор требует особого и немалого усилия. Изначально это состояние не предназначено для разговора. Энергетическое тело, судя по всему, понимает второе внимание как нечто, по своим характеристикам гораздо более близкое к состоянию "повышенного осознания", чем к нашему первому вниманию, где тональ сотворил язык и выросшее на его почве описание мира. Ну а "повышенное осознание" если и было когда-то естественным для человеческого существа, то еще до возникновения языка и рационального мышления даже в самом примитивном его виде.

Таким образом, заговорить во втором внимании — это достижение не только в области контроля, это достижение энергетическое, поскольку является интеграцией правостороннего и левостороннего осознания, вторжением первого внимания во внимание второе. Этим и можно объяснить особую эффективность провозглашения любого намерения во втором внимании, в том числе "призывания видения". В момент этого акта точка сборки активизирует весьма ощутимую часть эманаций, прочно «привязанных» к позиции первого внимания, но продолжает при этом пользоваться всем объемом задействованных полей во втором внимании.