Видящая

А потом был бальный зал и танцующие, смеющиеся пары. И мальчик, ставший привлекательным мужчиной, но не потерявший ни своей серьезности, ни спокойствия, кружился в танце с молоденькой красивой брюнеткой и смотрел на нее так, что в груди возникало злорадство. Влюбился! Безответно! Дурак! Вот когда старший выбрал себе женщину, она не смогла остаться равнодушной. А эта глядит на младшего наследника с таким выражением лица, будто мечтает убежать из зала. А что, если увеличить ее неприязнь? Чтобы у нее не просто не появилось любви к брату, а чтобы она появилась к нему, Аарону? Ведь это должно его растоптать. Должно!..

Тайра резко выдохнула, изо всех сил желая сбросить с себя эти не принадлежавшие ей чувства. Мерзость, гадость, грязь. Как можно такое чувствовать? Как можно так думать? За что?!

Она хотела зажмуриться, но не получилось. Вместо черноты она видела перед глазами его высочество Арена с остановившимся, будто бы мертвым взглядом и лицом, словно вылепленным из воска. Не человек – кукла. И если раньше его лицо было пусть и серьезным, но теплым и живым, то теперь оно казалось восковой маской. А старшего изнутри распирало искрящееся, бешеное ликование. Почти сломался, почти умер, ослаб!

«Теперь Венец станет моим, моим, моим!..»

Вспышка ненависти, отчаяния и ярости. И вновь – это лицо, такое же мертвое, как и раньше, только глаза стали другими. Черными, без белков. И ладонь так сжимала тонкий Венец, что побелели костяшки пальцев.

«Будешь отрекаться?»

«Нет».

«Нет? Нет?! Почему?! Ты же никогда не хотел этого! Никогда не мечтал, как я, я, я! Почему Венец вообще выбрал тебя, младшего брата, слабого червя, в котором никогда не было ничего особенного?! Почему, почему, почему?!»

…Человек с черными глазами шагал навстречу, камень под его ногами превращался в пепел, по лицу текла алая кровь, и Тайра, глядя на чужую приближающуюся смерть, отодвинула в сторону не свой страх и сказала, протягивая руки к тому, кто шел убивать:

– Я рада, что спасла тебя.

Если утром во вторник Гектор ощущал демонскую усталость, то ближе к вечеру он вообще перестал что-либо чувствовать. Так бывало всегда, когда он доходил до своего предела. И, по-хорошему, ему надо было просто поужинать и лечь спать, но Гектор решил иначе, отправившись в Тиль, к дому Ридов.

Риан сидел на крыльце и гладил Джека, и дознавателю на мгновение показалось, что ничего из событий сегодняшнего дня вовсе не происходило, а они по-прежнему находятся в дне вчерашнем. Увы, это было не так, и Гектор особенно хорошо это осознал, как только заметил выражение лица принца.

Растерянное, потерявшееся лицо человека, который не знает, куда ему идти. Такие черты Дайд видел у освобожденных после долгого тюремного заключения осужденных. Вроде бы вот она – свобода, но что с ней делать, как жить? Непонятно.

Гектор кивнул Риану, зашел в дом и направился в комнату Тайры. Там он провел около получаса, сидя на стуле возле кровати, на которой лежала девушка, и вглядываясь в ее отрешенное лицо. Хоть бы Ив не ошиблась и Тайра действительно очнулась после того, как сработает оберег. Только вот что он будет делать потом? Что они все будут делать? Как уговорить Тайру на брак с Рианом? Как отдать ее ему и не сойти от этого с ума?!

Гектор усмехнулся, понимая, что ему наверняка суждено стать таким же живым мертвецом, каким был император последний месяц – с тех пор, как из дворца ушла София Тали, – и медленно поднялся со стула, не отрывая от Тайры напряженного взгляда. Демоны с ним самим, но София хотя бы уходила от императора не смертельно проклятой, ее жизни ничего не угрожало. А если Гектор ошибется и примет неправильное решение, Тайра погибнет. И он не подумал бы сомневаться, если бы не слова Ив о том, что все может быть не так, как он предполагает. Цена ошибки слишком велика.

Дайд вышел из дома и сел на верхнюю ступеньку крыльца рядом с Рианом и Джеком. Пес тут же подлез дознавателю под руку и завилял хвостом, а потом и вовсе начал лизать Гектору руки.

– По времени Тиля тебе нужно быть готовым завтра к четырем часам, – сказал Дайд и сам поморщился от того, как резко и неприятно прозвучал в вечерней тишине его хрипло-скрипучий голос. – Я приду за тобой сам. Мы перенесемся во дворец, переоденемся, возьмем амулеты и отправимся в театр вместе с императором.

Риан медленно кивнул.

– Я не подведу.

Гектор вздохнул и вдруг спросил, сам от себя не ожидая, что затронет эту тему:

– Что планируешь делать со своей неожиданной свободой?

Он не увидел, но почувствовал, как собеседник чуть дрогнул и скривился.

– Не знаю. Может, поживу здесь какое-то время, но недолго. Местные пока не связали резкое исчезновение Моргана с Заком Иниго, да и Томаш всем говорит, что Рид просто уехал, но потом наверняка слухи пойдут. Так что придется переехать.

– Вместе с Тайрой?

Риан метнул на него краткий напряженный взгляд.

– Гектор… – процедил он, и его ладони, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. – Мы ведь говорили об этом вчера. Тайра не хочет быть со мной. И не захочет.