Видящая призраков

– Принцип Халлигера предполагает, что мы анализируем кровную вину семьи. Кровную вину рода, точнее говоря. Изучаем, в каком поколении было совершено убийство. Чем больше убийц в роду, тем сильнее способности духовидца, когда проявится дар. Если наследник оказывается достаточно креативным и умным, разумеется. – Она с неприязнью посмотрела на меня. Словно я была недостойна стать одаренной. Мне захотелось скрипнуть зубами, но я сдержалась. Так низко я не паду.

Ну так что, какое отношение вся эта чушь имеет ко мне? И почему строитель не может быть умным и творческим?

Мистер Фернандес оперся обеими руками о спинку стула.

– Хорошо, хорошо, но что еще?

Вызвались только двое учеников.

– Каито.

Брат-близнец Йоко откашлялся.

– Влияние на силу таланта оказывает не только кровная вина, но и то, насколько последовательно убийства проявлялись в генеалогическом древе. Если в каждом поколении совершалось по меньшей мере одно убийство, и эта цепочка никогда не прерывалась, накапливается невероятная сила. Каждое последующее поколение становится сильнее. Насколько известно в настоящий момент, духовидцем с самым большим количеством поколений, совершавших убийство, в линии наследия – согласно принципу Халлигера, был русский царь Козлов. У его наследников дара не было. Три поколения спустя Наталья Бойко по-прежнему остается одной из самых сильных одаренных нашего времени.

Наталья? И к чему, простите, эта лекция? Он что, это наизусть выучил? Воздух замерцал у меня перед глазами. Еще никогда я не была так близка к тому, чтобы упасть в обморок, как сейчас. Наталья была наследницей последнего русского царя. Она происходила из семьи, в которой в каждом поколении были убийцы. Как, видимо, и я. Вспомнила маму.

Но это было невозможно. Или возможно? Эти духовно одаренные были настолько ненормальными, что намеренно совершали убийства каждое поколение, чтобы передать силу следующему поколению? Это что, какое-то соревнование? Во всяком случае, я бы это так назвала. Они считали себя высшим видом, который должен спасти эту планету. В результате уроков мистера Пожарски и мистера Фернандеса это дошло даже до меня. Они останавливали войны и хотели однажды добиться мира во всем мире. Так нам охотно и с энтузиазмом однажды объяснил мистер Пожарски. Не стоит забывать и про болезни, которые мы, по словам Белинды, могли бы вылечить. Кроме того, она болтала и что-то о продлении жизни – тогда я не особо поверила. К сожалению, в этот момент мистер Фернандес решил нанести мне смертельный удар:

– До этого момента мисс Бойко была, безусловно, самой могущественной из духовно одаренных, это так. Теперь дар проявился у мисс Ричард. – Он улыбнулся мне. На этот раз с заметной долей любопытства во взгляде. О нет. Он явно надо мной шутит.

Я бы предпочла вскочить и выбежать из класса. Но не хотела давать им возможность посмеяться надо мной. Нужно продемонстрировать силу.

– И теперь вы боитесь меня, так, что ли? – услышала я собственные слова. Что это, откуда они взялись? Я больше не контролировала себя.

Судорожно вцепилась в край столешницы. Может, тут теперь все с ума посходили? Или я сплю? Произошедшее с Сильвой сильно меня потрясло? Да, наверное, дело в этом. Нужно было просто сообщить учителю. Но Варла упросила меня никому не рассказывать о Сильве.

– Ты, Севен, буквально как прорвавшаяся плотина. В тебе взрывается весь накопленный кровный долг. – Мистер Фернандес широко улыбнулся мне, словно в этом было что-то хорошее. Словно я должна была радоваться, что происхожу из рода убийц. Погодите, откуда ему вообще об этом знать?

Словно прочитав мои мысли, он продолжил.

– Разумеется, мы наблюдаем за всеми семьями, где есть сильные духовидцы. Их не так уж много. Наши школьные призраки следят за всем миром. Твоя мама и ее сестра стали бы первым поколением, которое могло бы обойти царский род, но у них наследие не проявилось. Твой отец, в роду которого уже давно не было убийств, но была очень большая давняя вина, тоже был невероятно одаренным. У него были сильные гены охотника за призраками и высокая способность к медиумизму.

У меня пересохло во рту, когда я услышала историю своей семьи, которую рассказывали мне впервые.

Мистер Фернандес моргнул, а затем снова закрыл рот. И слава богу. Он, похоже, наконец, понял, что зашел слишком далеко. Может быть, потому что я уже побелела как мел, до него, наконец, дошло. Эти духовидцы… Что-то с их воспитанием явно пошло не так. Как они могут так легко обсуждать убийства? Учитывать их в своих расчетах, будто это просто мелкий проступок. Будто украсть жвачку в магазине за углом.

Остаток урока я едва могла сосредоточиться. Мысли крутились вокруг мамы и меня самой и тех жутких вещей, которые учитель только что открыл мне. Я все больше сосредотачивала взгляд на человечке, нарисованном на доске, словно одной силой мысли могла бы стереть его. Отвратительное изображение с искаженными пропорциями.