Видящая во снах

Он ни за что не выполнит приказ. Не станет подставлять коллегу и друга, пусть даже его потом вышвырнут, будто помойного котенка. Да, Скоблев возможно немного избалован столичной жизнью, но не привык останавливаться на полпути и опускать руки; всегда говорил правду, не боясь кого-то ранить своими словами; считал, что закон – могучая сила. Рома отличался от всех, кто жил в городе, чем Лене и нравился.

Дверь кабинета снова распахнулась, и молодому следователю пришлось перестать терзать себя размышлениями. На этот раз на пороге стоял Скоблев.

– Вы же вроде ушли, – проговорил Леня, смотря на чем-то недовольного коллегу.

– Да, ушел. Только и там мне не дали нормально поработать. А ты чего такой хмурый?

– Да так. Устал просто, – отмахнулся Морозов и вернулся к недописанному протоколу.

– Ясно. Смотри, что я нашел, – Скоблев подошел и открыл свой ноутбук. – Читай.

Отодвинув от себя папку, Леня тут же приступил к чтению. Написано было не так много, и он справился минут за пять. Скоблев же все это время сидел на стуле напротив. На том самом стуле, на котором совсем недавно сидел подполковник.

Прочитав, Морозов посмотрел на Романа.

– Вы подозреваете во всем Татьяну Аркадьевну Масленикову, я правильно понимаю? – Рома в ответ только пожал плечами. – Но как? Она же на коляске! Да и зачем?

– Пока не знаю. Но надеюсь выяснить. И поэтому приглашаю тебя сегодня ночью в увлекательный вояж под названием «слежка».

– Вы хотите следить за домом Маслениковых?

– Именно.

– И что вы намерены там увидеть?

– Пока не знаю. Но чувствую, что нам необходимо там быть. Ну? Ты со мной?

– Да, конечно, – кивнул Леня и, немного помедлив, поинтересовался: – Роман Русланович, скажите, а в Москве следователем устроиться сложно?

Скоблев смерил коллегу нечитаемым взглядом.

– Хочешь уйти из отдела?

– Да так, просто спросил, – пожал Морозов плечами.

– Если у тебя есть хорошие друзья, то нет. Мне как раз в СК нужен такой умный и надежный человек. Только прежде чем соглашаться, обдумай все хорошенько.

Леня согласно кивнул.

***

Теплый ветер играл с темными прядками волос Оли, сидящей, прислонившись к толстому стволу яблони, в саду позади дома. Она смотрела вдаль, за сетчатый забор, где виднелась лесополоса. Солнце жарило сильнее, чем вчера, а завтра будет греть жарче, чем сегодня. Неудивительно, ведь наступили первые дни лета.

Снова подул теплый ветерок, взметнув темные кудрявые прядки волос и белоснежный подол ситцевого сарафана. Как же здесь хорошо! Тихо, спокойно, умиротворенно. Оля последнее время частенько подумывала о том, чтобы переехать сюда, к деду, собирать травы и перенимать опыт.

Кому-то другому это наверняка показалось бы скукотой и чушью. Все местные молодые люди, наоборот, стараются перебраться в большие города, где есть работа и развлечения. Оля же в свои двадцать пять уже так устала от жизни, что хотела забраться куда-нибудь подальше, в глубинку. К тому же, ее в любом случае не ждет обычная жизнь, она никогда не выйдет замуж и не сможет иметь детей.

Точнее, физически-то ребенка родить ничего не мешало, только вот умирать не хотелось. Ведь если у нее появится дочка, то Оля в течение суток, передав малышке свой дар, как передавали все женщины рода, умрет. А ее девочка будет всю жизнь мучиться от страшных снов, пока, в свою очередь, не родит дочь. Имеет ли Оля право обрекать на такое существование свою кровиночку? Конечно же нет. Каждый заслуживает счастья, а дар – это проклятие, которое нужно остановить. И девушка считала – все просто обязано закончиться на ней.

Оля отлично помнила тот день два года назад, то чувство липкого ужаса, сковавшего тело, когда на тесте показались две полоски. Голос разума тут же закричал, что жить ей осталось девять месяцев, если это дочка.

Только усилием воли девушка заставила себя пойти к врачу. Беременность подтвердилась, и из здания женской консультации Оля выходила на дрожащих ногах, не замечая ничего вокруг. Лишь недалеко от дома, едва не умерев под колесами машины, смогла прийти в себя. Виновата в происшествии полностью была Оля: не смотря на светофор, вышла на дорогу, а водитель не успел затормозить. Девушку несильным толчком отбросило на бордюр, она ударилась животом, и случился выкидыш.

До сих пор стыдно вспоминать, но в тот момент Оля почувствовала облегчение. Ей так хотелось жить, что потеря ребенка вызывала радость. Скорее всего, многие бы ее осудили. Но если бы этот малыш не умер, продолжила бы жить она?

Каждый день, идя на работу или прогуливаясь до магазина, Оля замечала счастливые влюбленные парочки или родителей, держащих за руки своих детей. Смотрела на них и завидовала. У нее такого не будет. Ей не дано почувствовать то счастье и тепло, доступное им. Оля не понимала свою мать, решившуюся отдать жизнь только ради того, чтобы дочь родилась. И каждый раз при мысли об этом по коже пробегали мурашки.

– А может и правда переехать сюда? – прошептала девушка, вглядываясь вдаль, где тонкие стволы деревьев покачивались в такт ветру, издавая скрипучий стон.