Из тени деревьев на залитую мертвенно-бледным светом дорогу выходили несколько фигур – я разглядел четыре или пять, но их могло быть и больше – неизвестно, скольких еще странно дергавшихся на ходу хромых уродцев скрывала ночная мгла. Драугры были облачены в странные доспехи – угловатые, с торчащими во все стороны то ли шипами, то ли их собственными костями, кое-где висящие лохмотьями и глухо позвякивающие на каждом шагу. Жуткое зрелище. Особенно если добавить к нему глухой загробный вой и скрежет металла по камням – свое оружие драугры волокли по земле. Но что-то подсказывало, что когда придет время пустить его в ход, сил в мертвых руках станет достаточно… Попробуй тут не наложить в штаны! Но сейчас склафа Антора во мне сменил настоящий я – Антон Смирнов. Человек середины двадцать первого века, видевший перед собой не восставших из могилы покойников, а загадку. Которую нужно решить. Спокойно!
Ближе, еще на шаг ближе… Я уже почти мог разглядеть то, что осталось от лиц драугров, но, как завещал Рунольв, Видящий смотрит не глазами, а сердцем. Давай, система, работай! Не жалея очков духа, я кастанул «Познание скрытого» три раз подряд. Один драугр оказался крепким – зарезистил, еще до одного я не дотянулся, но третий послушно выдал всею подноготную.
Вот тебе и раз! Варианта напрашивается всего два. Или «Гардарика» не поленилась придумать имя не только неписям, но и каждому драугру, либо Сигмунд на самом деле живее всех живых. И в совпадения не верится – если уж он ко всему прочему еще и Гислисон, а хозяина избушки зовут не Виглаф, а Гисли…
Вот ведь жуки! Похоже, местные земли богаты не только отважными воинами, лихими мореходами и удачливыми торговцами, но и этакими средневековыми аферистами. Мысленно я поставил старому хитрецу Гисли плюсик – он не только лихо разводил на честно заработанное добро суеверных северян, но и почти смог обмануть меня. А может, и смог бы, не будь у меня дара Видящего и соответствующей абилки… Значит, золото за окно? Я тебе покажу, блин, золото!
– Это не драугры, – рявкнул я, – а живые люди! И один из них – твой сын, Гисли Сигмундсон, старый ты врун!
Не знаю, кто из всех в хижине удивился больше – сам Гисли, привыкший быть умнее всех и выезжать за счет незаурядного актерского таланта, или мои спутники. Но первым пришел в себя старик.
– Сигмунд! – завопил он. – Спаси меня!
Для своего возраста старик двигался с просто немыслимой прытью. Он выхватил откуда-то из-за пазухи (или все-таки из инвентаря?) огромный кривой нож и бросился на меня. Айна занесла топор, но не успела, и мне бы здорово досталось, если бы не Ингвар. Не поднимаясь с лавки, колдун подставил Гисли подножку, и тот с грохотом растянулся на полу, но встать уже не успел. «Разлучник» свистнул в воздухе и отправил душу старого плута к праотцам. Я скривился – а может, не стоило?.. Хотя нам, похоже, предстоит серьезная драка, в которой жалость явно будет непозволительной роскошью.
Я быстро пробормотал под нос гальд и отшвырнул от двери лавку. Вряд ли липовые драугры окажутся серьезными высокоуровневыми бойцами, но там, снаружи, их почти десяток, а нас всего трое… а если не считать тощего и безоружного Ингвара – вообще двое.
Если уж не выходит брать числом – остается делать ставку на умение. И на эффект неожиданности. Когда торопливые бряцающие шаги послышались прямо на пороге избушки покойного Гисли, я распахнул дверь ударом ноги и с садистским удовольствием услышал характерный хруст. В реальном мире именно с таким звуком ломается нос. Драугр по имени Сигмунд свалился на землю, зажимая руками окровавленное лицо, но снаружи он оказался не один. Почти десяток – но трое сразу же бросились бежать. Похоже, у них не было ни оружия, ни желания драться с теми, кто не испугался их маскарада.
Впрочем, и остальные оказались нам не страшны. Айна выскочила наружу следом за мной, опрокинула отцовским щитом и тут же зарубила еще одного ряженого, а я бросился вперед сразу на троих. Под бафами «Ведьма» наносила ощутимо за сотню урона, и первый сложился с одного удара.