Видящий. Рангарёк. Книга 2

То ли от злобы, то ли от подступавшего отчаяния он стал драться грязно. Джаргал пытался то пнуть меня в колено, то ударить свободной рукой – или поймать за пояс, чтобы подтянуть и насадить на саблю. Но я без труда уходил от его выпадов, успевая не только разрывать дистанцию, но и бить в ответ. И бить так, что клинок Джаргала всякий раз со звоном отбрасывало – и он еле удерживал свое оружие в руках.

После очередного неудачного наскока багатур отдернулся, роняя на дорогу капли крови из длинной царапины на плече, оступился и припал на одно колено. Но когда я пошел вперед – вдруг крутанулся на месте, вскочил и тут же швырнул мне в лицо пригоршню сухой земли. Она забилась в глаза, и я тут же ослеп – и если бы не окрик Темуджина, Джаргал наверняка разрубил бы мне голову надвое. Я лишь в последний момент успел отпрянуть, и его сабля лишь свистнула перед лицом.

– Молись своим богам, сын собаки, – прорычал Джаргал. – Немного осталось до вашей встречи!

– Глупец. Даже слепым я вижу в сто раз больше такого, как ты.

Я улыбнулся и переключился на «Истинное зрение», которому не были помехой несколько острых песчинок, засевших под веками. И когда я с закрытыми глазами отбил удары Джаргала, его аура полыхнула болезненно-желтым. Он еще сражался, еще стоял и мог скрыть усталость и страх от кого угодно вокруг.

Но не от меня.

Я немного покрутился на месте, привыкая орудовать саблей с закрытыми глазами, – и уже сам погнал Джаргала обратно, отвоевывая потерянное пространство. У него уже не осталось сил – ни магических, позволявших ускоряться, ни даже обычных, человеческих. Удары выкованной из странного тяжелого металла сабли Дува-Сохора громыхали о клинок Джаргала как кузнечный молот, заставляя того пятиться. И когда он в очередной раз подставил свое оружие, защищая голову, оно не выдержало.

Я вложил в чудовищный удар всю силу – и упавшее с небес тысячу лет назад железо оказалось крепче обычного. Оно срезало клинок Джаргала почти под самую гарду, оставляя в его руках лишь жалкий обрубок. Багатур отшвырнул искалеченное оружие и бросился на меня – видимо, собирался сбить с ног на землю и задушить, не дав воспользоваться саблей.

Но я снова оказался быстрее – и мстительно впечатал сапог прямо ему в живот. Ребра Джаргала хрустнули, как тонкие веточки, а сам он рухнул в грязь и согнулся пополам, пытаясь втянуть ртом хоть немного воздуха.

– Великое Небо подарило мне победу, великий хан. – Я развернулся к Темуджину и заставил себя открыть глаза, хоть их до сих пор и жгло, как огнем. – Багатур, посмевший нарушить твою волю, в твоей власти, а его жизнь – в твоих руках!

Десятки и сотни пар глаз устремились на Темуджина, но никто не произнес ни слова. Кешиктены видели, что стало с их не знавшим поражений предводителем – и молчали.

Юный хан восстановил свою власть… пускай и чужими руками.

– Ты ослушался моего отца, Джаргал-багатур, хоть он и называл тебя братом! – раздался в тишине голос Темуджина. – И ты отказался идти за мной – свои ханом – и сам пожелал вести наш народ на север. Имя этому – предательство!

– Пощади, великий хан! – захрипел корчившийся в дорожной пыли Джаргал. – Я больше не посмею…

Но вряд ли его услышал кто-то, кроме меня.

– Истинному воину следует быть милосердным, но лишь глупец сохранит подле себя ядовитую змею. Предавший однажды – предаст и снова. И если здесь есть тот, кто считает меня безумцем, околдованным чужаком, – Темуджин обвел глазами бронированный строй кешиктенов, – пусть скажет сейчас!

Желающих закономерно не нашлось – кешиктены дружно уставились в землю.

– В моем праве покарать всех, кто ослушался своего хана. – Темуджин грозно сверкнул глазами. – Но я не желаю лить кровь своего народа. Так пусть умрет лишь тот, кто поднял против меня саблю! Ты слышал, Антор-багатур?

– Слышал, великий хан, – ответил я. – Я исполню твою волю – и так будет с каждым, кто посмеет пойти против наследника Есугея.

– Поднимись, Джаргал-багатур! – Темуджин склонил голову. – Я желаю, чтобы ты умер стоя, как подобает воину.

Мне не раз приходилось убивать своих врагов в бою – но роль палача я примерял впервые. И, видимо, уже достаточно очерствел за недели в этом непростом и суровом мире – рука не дрогнула, и удар вышел на славу. Размашистый и могучий, нацеленный прямо в беззащитную шею.

Второго не понадобилось.

Глава 5

Самый обычный потолок. Высокий – все-таки центр Москвы, дом из старого фонда – но близкий и понятный. Совсем не похожий на Великое Небо над пыльной дорогой. Огромное, бесконечно-синее и недостижимое. Теплое от горячих ветров с юга, но равнодушное и далекое. Оно было там задолго до рождения первых гигантов из пещеры мертвых в недрах Тенгри-Хан – и останется даже после Рагнарёка. Оно видело рождения и смерти тысяч и миллионов людей. И не уронило ни капли дождя, когда я снес Джаргалу голову.

Великому Небу нет дела до людей.

Впрочем, – если вдуматься, – потолку тоже нет.