Видимость

Папуорт отказался от нее, как бы говоря, что если она слепая, то она явно не имеет никакого значения.

Затем он вздохнул с раздражением человека, чьи планы были разрушены благонамеренными, но ограниченными дронами, которые никак не могли понять величие его видения и талантов.

«Я же сказал вам», - сказал де Вер Грин.

«Что тебе сказал?» - сказал Папворт.

Герберт уставился на него.

«Что вы советский агент», - сказал наконец Герберт.

Папворт фыркнул. «Не будь таким смешным, Херби».

Герберт указал на место, где был Казанцев, как бы говоря: ну, если вы не советский агент, как вы это объясните?

Глаза Папворта расширились, узнав, что Герберт замешан, и он засмеялся.

"Вы парни." Он весело покачал головой. «Вы не могли бы найти своих засранцев с помощью зеркала, а?»

«Это была тайная встреча с агентом МГБ», - сказал де Вер Грин.

«Конечно, было, - сказал Папворт.

"Конечно?" - сказал Герберт.

«Конечно», - повторил Папуорт. «Он работает на меня».

* * *

После этого все стало ужасно.

- Вы, глупые, глупые ублюдки, - прошипел Папворт, заставив де Вера Грина вздрогнуть от использования ненормативной лексики в церкви. «Вы почти наверняка поставили под угрозу продолжающуюся готовность Казанцева бегать по обе стороны забора. Я говорю вам сейчас, если я потеряю его как актив, я сделаю вашу жизнь несчастной, клянусь Богом ».

Подошел священник. «Здесь все в порядке, господа?»

Папворт, сердясь на секунду, только воздержался от того, чтобы сказать человеку Божьему в доме Божьем сделать что-то, что было не только биологически невозможно, но и определенно нарушало

всякой религиозной критики.

Священник снова ушел.

«Какого черта ты вообще делал, преследуя меня?» - спросил Папуорт.

«Расшифровка», - сказал Герберт. «Материал Веноны - все указывает на вас как на советского агента с кодовым именем Ахиллес. Время и место совпадают ».

«Дай мне угадать», - сказал Папворт и повернулся к де Вер Грину. «Это ты делаешь, да? Почему я не удивлен? Что ж, позволь мне кое-что тебе сказать. Я тоже получаю расшифровки, и забавно, что де Вер Грин заподозрил меня. Ты знаешь почему? Потому что чем больше я читаю, тем больше начинаю думать, что, возможно, де Вер Грин - это Ахиллес ».

«Невозможно, - сказал де Вер Грин.

"Отнюдь не. Проверьте время, проверьте места. Куда бы ни относились эти расшифровки, если бы я был там, вы тоже. Мы вместе были в Лос-Аламосе. Мы вместе в Лондоне четыре года. Черт, ты даже провел девять месяцев в Вашингтоне сразу после войны.

«Это абсурд», - сказал де Вер Грин.

«Вы находите мне единственную расшифровку Ахиллеса, за которую вы категорически не несете ответственности, и я заберу все это. А пока вы в кадре так же часто, как и я. Фактически, даже больше.

"Больше?" - спросил Герберт.

"Конечно. Что может быть лучше дезинформации, чем попытка обвинить кого-то в собственном предательстве? »

«Это относится к вам обоим».

"Тогда все в порядке. Взгляните на нашу карьеру. Я помог сбить Розенбергов, я помог вывести из строя Клауса Фукса. Я также работал с сенатором Маккарти по делу о массовом убийстве в Мальмеди. Де Вер Грин, с другой стороны, посоветовал вам не беспокоиться, когда Маклин помахал рукой с платформы в Чаринг-Кросс. Фактически - и вы, должно быть, думали об этом раньше, Герберт - именно он позволил им сбежать. А потом, потом, он обвинил в этом тебя. Он позволил тебе упасть за то, чего ты не делал. Видите какие-нибудь параллели? »

Рот Де Вер Грина работал, но не издавалось ни звука. Тонкая струйка слюны тянулась от угла, где его губы соприкасались. Он выглядел так, будто в любой момент может упасть.

Поток Папворта не ослабевает. «Не говоря уже о том, что он половину своего времени проводит в Кембридже, где были Берджесс и Маклин, и который, прямо скажем, вряд ли известен тем, что сторонится коммунистов в рядах. Это все есть, Герберт, если только вы посмотрите; точнее, если бы ты только видел.

Красное и розовое, Пять учил Герберта, красное и розовое: содомия равнялась ереси, а ересь равнялась предательству.

«Это неправда», - сумел выпалить де Вер Грин.

«Что именно не соответствует действительности, Ричард?» - спросил Папуорт. «Назови мне одну».

Де Вер Грин не мог.

Если вчера он выглядел плохо на похоронах или еще хуже, когда он ворвался в квартиру Герберта несколько часов назад, то эти события внезапно показались картинами веселости и жизнерадостности по сравнению с его нынешней внешностью.

Подобно Казанцеву - что вполне уместно, подумал Герберт в данных обстоятельствах, - де Вер Грин покинул церковь; правда, в отличие от Казанцева, он сделал это в панике, граничащей с истерией.

Папворт тяжело дышал, больше от злости, чем от чего-либо еще.

Герберт, надеясь снять напряжение, сказал первое, о чем он подумал.

«На что была похожа« Мышеловка »?»

Папворт уставился на него, пытаясь мысленно вернуться к этому банальному вопросу; а затем довольно неожиданно улыбнулся.

«Это была чушь. Закроется перед Новым годом. Вы видите, если я не прав ».