Видимость (ЛП)

Я кончил и пытался сдержать семя в руке. Громко застонал, когда эхо от громких и неистовых криков Стар заполнило мои уши. Я вытащил салфетку из коробки на столе и очистил себя, затем свернул ее и выбросил в мусорное ведро.

Вздохнув, я взглянул на свою миниатюрную заложницу. Ей нужно было поесть. Мне нужно было, чтобы она поела, потому что потребуется вся ее сила. Широкая улыбка расплылась на моем лице, когда я представил, что ее ждет. Симпатичная маленькая принцесса с фальшивой улыбкой не знала, что ей придется пережить. Но она напрашивалась на это очень долгое время. И я не был так уж терпелив.

Я уставилась на очередную выбоину на стене передо мной, не в силах отвести глаз от нее без боли, мешающей мне дышать. Казалось, что мой разум пытается помочь мне, сосредотачивая мое внимание на чем-то видимом в тусклом свете этой комнаты, расшифровывая каждую трещину и выбоину, создавая из них крошечные картинки и изображения.

      Истощение настигло меня несколько часов назад, и я уснула, но проснулась от ночного кошмара, что настиг меня. У меня не было сил, чтобы подняться с кровати и попытаться съесть или выпить то, что они оставили мне несколько часов назад. Во-первых, мои зубы были слишком чувствительные, каждый нерв моих десен кричал в агонии, когда в комнате появлялся холодный воздух. А во-вторых, еда была последней вещью в моей голове. Я не пила воду, хотя у меня была сильная жажда. Я больше не была взволнована, так как хотела умереть, и надеялась, что обезвоживание заберет меня, прежде чем это сделает ублюдок, который держал меня здесь. Драматично? Может быть, но моему телу не хватало сил, чтобы нормально функционировать, и страх того, что ожидало меня, когда мужчины вернутся, превратил мои мысли в наполненные ужасом сценарии, ни один из которых не заканчивался для меня хорошо.

Громкий щелчок предупредил меня о гостях, прежде чем это сделала вспышка света. Я не двигалась. Хотя в сущности, я сдалась: страх и опасение все еще держали мои легкие стиснутыми, когда мои мышцы дернулись в готовности.

Я могла почувствовать слабый мужской аромат, не слишком сильный, но слегка опьяняющий и цитрусовый. Я была очарована, как восприимчив был мой слух, когда каждый крошечный вздох спутника, звучащий оглушительно в успокаивающей тишине комнаты, просачивался в мою голову.

Я нахмурилась, когда через некоторое время ничего больше не происходило, несмотря на то, что слабое дыхание все еще говорило мне о его присутствии. Он не говорил, не двигался ни на дюйм и не издавал каких-то других звуков.

Любопытство взяло верх, и я медленно повернулась. Если бы у меня были силы, чтобы округлить глаза, тогда я бы это сделала. Что-то вспыхнуло в моем уме, но так же быстро, как и пришло, оно исчезло. Он был высокий, его крепкое тело покрывали мускулы, на которые трудно было не пялиться. Его густые, темные волосы были коротко подстрижены, но небольшая длина у макушки все же имелась. А вот его глаза превратили мое дыхание в коротенькие маленькие рывки. Они были знакомыми, но в то же время такими чужими. Дрожь скользнула по моему позвоночнику, обманывая мой мозг и вызывая ложное чувство дома. Я уставилась на него, когда холодность отразилась в его взгляде:

— Привет, Стар.

Стар? Я не ответила. Он продолжал смотреть на меня с другой стороны комнаты. Мужчина прислонился к стене, смотря на меня с легким наклоном головы, а его сильные руки были скрещены на груди:

— Это... — слова застряли в моем пересушенном горле, и он изогнул бровь в мою сторону. Страх струился по моим венам, и моя грудь поднималась и опускалась, когда использование голосовых связок вызвало першение в моем скрипучем горле, заставляя меня кашлять и плеваться. Он не помог мне, а просто смотрел, когда я кашляла и отхаркивалась:

— Может быть, если ты перестанешь быть такой упрямой и попьешь, то у тебя не будет этой проблемы.

Я нахмурилась. Он закатил глаза и оттолкнулся от стены. Его медленная походка ко мне через комнату, заставила меня медленного двигаться по кровати, пока стена не остановила от того, чтобы продолжать движение. Он склонился надо мной, схватив мои запястья:

— Не делай мне больно, — захныкала я, хотя мне уже и так было очень больно от кровоточащих запястий под его разгоряченными ладонями и сцепленных наручников. Мне хотелось закричать, чтобы он освободил мои руки и дал мне погрузить их в лед. Так я бы смогла охладить острую боль, пульсирующую под разодранной кожей и соответствующую глухому стуку моего сердца, бурно бьющемуся в груди.

Он покачал головой и повозился с моими наручниками, пока они не раскрылись. Мужчина яростно потер мою кожу, когда я отступила подальше от него и замерла в страхе.

В конечно счете он отступил и протянул бутылку воды:

— Пей.

Я моргнула. Я ничего не видела в его руках до этого, но потом поняла, что, возможно, она была зажата под его рукой. Я опустила взгляд к бутылке и посмотрела на нее с опаской.

— Это просто вода.