Видимость

— Был? — я задержала дыхание, пока он пристально изучал выражение моего лица, прежде чем ответить.

— Она потерялась, но мы найдем ее. Ты моя, Стар, ты знаешь это. Скоро твой мозг наверстает упущенное.

На следующем фото мы лежим под солнцем на шезлонге, он лежит на мне, уткнувшись носом в мою шею, фото идеально поймало мой смех и показывает мое счастье. Он такой напряженный рядом со мной. Я подняла взгляд на него.

— Это отпуск, когда я сделал тебе предложение.

Я снова вернула взгляд на фото, желая, чтобы оно рассказало мне нашу историю. Я хотела закричать на девушку на нем, чтобы она помогла мне вспомнить, показала мне воспоминания, но ничего не произошло.

Внезапно он схватил меня и впился своими губами в мои. Я позволила ему, теряя себя в его плотской потребности. Его язык со злостью ударился о мой, его зубы кусали мои губы. Его рука опустилась и схватила меня за ягодицы, приподнимая меня. Из-за мышечной памяти мое тело сработало на автомате. Мое тело помнило его, желало его, и это единственное, что чувствовалось по-настоящему реальным в моей жизни. Мне нужно было спасение, которое он предлагал.

Он положил меня на стол, встав между моими разведенными бедрами, выпуклость в его джинсах терлась об меня и стимулировала мое возбуждение. Он был повсюду: его руки касались моих грудей, его член потирался об меня, его язык пожирал мои губы, щеки, шею. Он вел себя как животное и был немного грубым, и это было, будто охотник, заявляющий права на свою добычу.

Он приподнял мою футболку, открывая еще больше кожи, чтобы он мог целовать, лизать, кусать и помечать. Когда его рот опустился на мой сосок, покрытый кружевом, в мое голове вспыхнула картинка, как мы занимались любовью, медленно и интимно, белые простыни под нами, кожа к коже, мы соединены, как одно целое. Я ахнула, когда это исчезло, и на меня обрушилась реальность. Нежное занятие любовью заменилось на то момент, что тот же мужчина толкнул меня на спину, срывая мои джинсы, не снимая моих трусиков. Он отодвинул их в сторону и одним толчком полностью погрузился в меня. Я даже не успела увидеть, как он достал член из своих джинсов.

Грубое вторжение жалило, ослабевая во влажных ударах чистого удовольствия. Он подходил мне как перчатка, как будто я была создана по его идеальным измерениям. В моей голове не было сомнения, что я принадлежала ему, даже без доказательств в виде фотографий и вспышек воспоминаний о нас. Мое тело воспламенялось для него, двигалось синхронно с его, мое тело помнило, что он владел им.

С каждым обрушивающимся толчком моя спина царапалась о дерево подо мной. Данте схватился за мои бедра, чтобы подтянуть меня к себе. Огонь в моем лоне разгорался сильнее, когда я крепче сжималась вокруг него и массировала его член. Он зарычал на всю комнату, будто зверь, каким он и был. Когда он отстранился от меня, горячая сперма покрыла мой живот и грудь.

Наше смешанное тяжелое дыхание заполнило тишину в комнате.

— Боже, мне очень нравится, как ты ощущаешься на моем члене. Ты такая узкая маленькая шлюшка. — Его слова шокировали меня, несмотря на то, что он уже говорил так прежде, когда я верила, что была похищена.

Он поднял каждую лодыжку, расположив их на столе так, чтобы у него был идеальный вид меду моими бедрами. Когда он сорвал кружево, холодный воздух лизнул влажность.

— Твоя киска течет для меня, жаждет большего. Посмотри, как она пульсирует. Опухшее розовое совершенство.

Я внезапно почувствовала себя открытой и уязвимой, после последствий моего оргазма. Чувство тошноты подкатило к моему горлу. Прошла всего неделя с момента как на меня напали и, тем не менее, когда он касался меня и трахал, в моей голове не возникло ни одной мысли о том насилии. Это должно было быть хорошей новостью, но в совокупности с его словами, я чувствовала себя отвратительно. Но Данте был художником, и его искусство... я. Когда дело касалось его, у меня не было ни сдержанности, ни власти.

— Не позволяй старым воспоминаниям управлять тобой, Стар. Давай создадим новые. — Он знал, о чем я думала. Он опустил голову, и его губы всосали мой обнаженный клитор. Моя голова откинулась назад, столкнувшись с жесткой плоскостью стола, но стон был только от того чувства, что он разжигал во мне. Его пальцы погрузились в горячие глубины моей плоти, когда его язык слизал каждый намек на мое освобождение. Он щелкнул языком по моим розовым складкам, используя большой палец, чтобы кружить по моему клитору. Давление нарастало, и я почти взорвалась. Его большой палец покинул меня, чтобы он мог ударить по моему клитору. Я хотела сказать ему «нет», это было унизительно, но кровь прилила к этой области, контраст между его мягким, влажным языком, облизывающим меня, и его большим пальцем, тоже работающим со мной, затем быстрый, резкий шлепок и в итоге мое тело проиграло в войне между удовольствием и болью. Пульсации моего оргазма были настолько интенсивными, что я закричала, когда мое тело содрогалось.

— Данте! О боже, да! О боже. — Мои ногти царапали стол.