Видоизмененный углерод. Такеси Ковач: Видоизмененный углерод. Сломленные ангелы. Пробужденные фурии

Пока я вытирал глаза, оба уже исчезли. Через клетку они свалили в туннель. Остатки Аюры лежали тремя кучками в лужах крови.

– Яд, ты какого хера вытворяешь? – заорал я.

Она вытерла лицо, размазывая кровь.

– Я же говорила, что достану его.

Я ухватился за спокойствие. Ткнул пальцем в месиво у наших ног.

– Ты ни хрена его не достала, Яд. Он свалил, – спокойствие меня подвело, катастрофически рухнуло перед бесцельной яростью. – Да что же ты за наглухо перекрытая дура. Он, сука, свалил.

– Тогда я его, сука, поймаю.

– Нет, нам на…

Но она уже снова была в движении, в открытой камере, на деКомовской рыси. Нырнула в туннель.

– Неплохо, Так, – сказал сардонически Мураками. – Авторитет и субординация. Мне нравится.

– Завали хлебало, Тод. Просто найди комнату с мониторами, проверяй клетки. Они где-то здесь. Я вернусь, как только смогу.

Я отступал и договаривал уже на лету. Снова пустился бежать, за Яд, за Шегешваром.

За чем-то.

Глава сорок шестая

Туннель вывел в бойцовскую яму. Крутые наклонные стены из вечного бетона, десятиметровые, до половины высоты разодранные десятилетиями боев болотных пантер, пытавшихся выцарапать путь на свободу. Огороженное пространство для зрителей наверху, открытое небо, забитое быстро бегущим табуном зеленоватых туч. Смотреть прямо на дождь было невозможно. На дне ямы – тридцать сантиметров плотной грязи, взбитых в коричневую жижу ливнем. Стоки в стенах не справлялись.

Я прищурился и через воду в воздухе и на лице заметил Яд на полпути на узкой ремонтной лестнице, врезанной в угол ямы. Заорал поверх шторма:

– Яд! Подожди, чтоб тебя!

Она помедлила, зависнув на ступеньке лестницы, ее осколочный бластер смотрел вниз. Затем она махнула и полезла дальше.

Я выругался, убрал «Рапсодию» и последовал за ней. Дождь каскадами бежал по стенам и колотил по голове. Мне показалось, где-то наверху я слышу выстрелы бластеров.

Когда я добрался до верха, показалась рука и схватила меня за запястье. Я подскочил от шока и увидел Яд, которая смотрела на меня сверху вниз.

– Не высовывайся, – окликнула она. – Они здесь.

Я опасливо поднял голову над уровнем ямы и оглядел переплетение мостков и лабиринты зрительских галерей между ямами. Всюду вид перекрывали толстые завесы дождя. Дальше чем на десять метров видимость серела; на двадцати пропадала. Где-то на другой стороне питомника я еще слышал бушующую перестрелку, но здесь была только буря. Яд лежала ничком на краю ямы. Она заметила, как я озираюсь, и придвинулась.

– Они разделились, – прокричала она мне на ухо. – Антон направился на стоянку на дальней стороне. Уверена, он ищет транспорт, а может, подмогу в лице второго тебя. Другой мужик ушел туда, в загоны, похоже, готов драться. Только что стрелял в меня.

Я кивнул.

– Ладно, ты за Антоном, я позабочусь о Шегешваре. Прикрою, когда ты пойдешь.

– Забились.

Когда она перекатывалась, я схватил ее за плечо. На миг притянул назад.

– Яд, только будь осторожней, включи голову. Если наткнешься там на меня…

Ее губы раздвинулись в ухмылке, дождь заструился по зубам.

– Тогда завалю его для тебя в подарок.

Я присоединился к ней на узком пространстве над стеной, достал «Рапсодию» и установил на максимальную дальность и узкий разброс. Поерзал и устроился в низкой стойке.

– Чистого скана!

Она подобралась.

– Пошла!

Она рванула от меня вдоль перил на ближайший мостик и во мглу. Справа завесу дождя разорвала молния бластера. Я на рефлексе выстрелил из осколочного пистолета, но понял, что промазал. От сорока до пятидесяти метров, говорила оружейница в Текитомуре, но для начала не помешает видеть, во что стреляешь.

Так что…

Я встал. Заревел в бурю.

– Эй, Рад! Слышишь? Я иду убить тебя к херам!

Без ответа. Но и без огня из бластера. Я осторожно двинулся вперед, по галерее над ямой, пытаясь определить положение Шегешвара.

Бойцовские ямы – широкие овальные арены, утопленные прямо в илистом дне Простора, глубже окружающих вод где-то на метр. Всего их девять, прижавшихся друг к другу рядами по три, пересекающиеся галереи венчали толстые вечнобетонные стены между ними, где зрители могли стоять у перил и смотреть, как на безопасном расстоянии внизу пантеры рвут друг друга на клочки. На углах между ямами висели зрительские балконы из стальной сетки, чтобы дать необходимое дополнительное место для популярных боев. Не раз я видел галереи, забитые в пять рядов, и балконы на углах, скрипящие под весом толпы, выглядывающей смерть.

Вся постройка в виде улья из девяти ям поднималась на пять метров из мелководья Простора и одним боком соприкасалась с низкими пузырями подводного бункера. С этого края ям, под переплетением многих служебных мостков находились ряды небольших кормовых загонов и длинных прямоугольных тренировочных дорожек, которые на пути к питомнику пробил «Колосажатель». Насколько я понимал, с этого края изуродованных обломков и стрелял бластер.

– Ты слышишь меня, Рад, говна кусок?