Vigilance (СИ)

Сурана отметил, как просияла Бетани, когда прозвучали эти слова.

Комментарий к Нападение и встреча

* Бесполезный не-кунари (кун.)

========== В роли Героя Ферелдена ==========

Сурана в очередной раз осознал, сколь многое зависит от внешнего вида и самоподачи. Стоило облачиться в новенькие доспехи и с максимальным воодушевлением рассказать о самом первом Сером Страже, как уважение тех же бойцов, что сопровождали его на пути в крепость, значительно возросло – не говоря уж о зеленых новичках, смотревших на Героя Ферелдена с обожанием (и не заметивших даже того, как эльфу бросилась кровь в лицо от непривычки произносить речи перед публикой). Адвен слишком привык находиться в тени Феликса, твердо уверенный, что Амеллу полагается осуществлять всю публичную деятельность, поскольку только он на это и способен. К удивлению Сураны, у него самого тоже неплохо получалось толкать речи – правда, не такие пафосно-воодушевляющие, как любили задвигать люди: у эльфа героические рассказы об ордене Серых Стражей выходили больше похожими на походные байки. «Поменьше надо было слушать варриковы истории в «Висельнике», - думал Адвен после выступления перед Стражами. Однако те были в восторге, задавали ему множество вопросов и искренне восхищались его подвигами. Сурана проявил особое внимание к Стражам-магам, интересуясь их прежней жизнью и отношением к магии в целом. К его облегчению, среди Стражей не нашлось ни одного либертарианца: все здешние маги, как на подбор, были готовы сражаться только против порождений тьмы, а не против любого, посягающего на свободу волшебников. Эльф порадовался, что здесь нет никого, похожего на Андерса и способного подбить остальных на бунт: с другой стороны, среди местных Стражей не было и своего Огрена, своей Веланны, своей Сигрун… Правда, мужчины своей серьезностью походили на Натаниэля, но и только. Страуд, может, и любил свой отряд, но Адвен ни в ком не видел родственную душу.

Единственной, к кому он испытывал симпатию, была Бетани. Пользуясь случаем поговорить с кем-то из семейства Хоуков, Сурана расспрашивал ее обо всем – о Ферелдене, о магии (девушка выросла отступницей, поэтому ее обучение представлялось эльфу еще более интересным), об экспедиции в забытый тейг, о семье. Магесса охотно говорила с ним, особенно о родине; без особого желания, но достаточно подробно описала экспедицию. О семье же, особенно об Агнес, она говорить не хотела, и Адвену пришлось прямо спросить ее, ненавидит ли Бетани свою сестру.

- Я никогда не хотела становиться Серым Стражем, - озлобленно выдохнула девушка в ответ. – Я еле пережила Посвящение. Бывало, что жалела, что пережила его и что не умерла там, на Глубинных тропах. Сестра решила мою судьбу, не думая о том, как я отнесусь к этому. Простите мне эти слова, Страж-Констебль, но вы просили меня быть откровенной.

- И своих слов назад я не возьму. – Голос Сураны, и без того не очень громкий, стих до печального шепота. – Я понимаю ваши чувства, Бетани. Мне вступление в орден далось легко, но я не умирал от скверны и не был выброшен из семьи. Много позже я понял, что мы с моим другом Амеллом, возможно, действительно похоронили себя смолоду, но у нас не было другого выбора. У большинства Стражей, когда их принимают в орден, нет выбора.

- Я этого не просила! – Бетани чуть не сорвалась на крик, но все же сдержалась и снова заговорила нарочито равнодушным тоном: - Я не хотела видеть и слышать порождений тьмы даже во снах, не хотела каждый день превозмогать боль, ненависть, страх… Если я хоть немного ослаблю эту хватку, которой держу себя, то умру. Столько всего пришлось пережить… Простите, вам не нужны эти подробности.

- Вовсе нет. Ради этих подробностей я и говорю с вами, Бетани. И хочу вам помочь.

- Зачем?

Горькая безнадега в голосе юной девушки, его ровесницы, хлестнула эльфа не хуже пощечины. В самом деле, что такого должна была пережить Бетани, чтобы подвергать сомнению помощь Героя Ферелдена?