Вик (ЛП)

— Хорошо. Мы подождем, — мой переполненный воздушный шар отпустили, воздух вырвался наружу, когда мое раздражение поутихло.

Отлично. Замечательно.

Я выигрывала. Почему это казалось таким неправильным?

Вся эта ситуация вселяла неуверенность, мои плечи опустились, и я произнесла тихо и нерешительно:

— Тебе не нужно было приходить. Я не пью. У меня все под контролем.

Вик не разделял моего отношения.

— Нам не нужно было приезжать. Но мы этого хотели. — Когда мое неуверенное выражение лица встретилось с его холодным, я замолчала, и он продолжил: — Я знаю, что ты более чем способна позаботиться о своей заднице. — Заявление успокаивало, как прохладная струя воды легкий ожог. Он оглядел меня с ног до головы, в его взгляде был благодарный намек. — И я также с удовольствием наблюдаю, киска.

Киска.

Котенок.

Ухмылка, которой он закончил, заставила все мое тело превратиться в желе.

О, нет. Он делал то, что мне нравилось. Вещь, из-за которой мне захотелось броситься на пол в позе коровы и призывно оглянуться на него.

Говорящий.

Своим ртом.

Господи, помоги мне, он не побрился. И это мне тоже понравилось.

Внутренне я сломалась, притворилась, что плачу, и топнула ногой, как ребенок, закативший истерику из-за мягкой игрушки, которую не могла получить.

Мой взгляд скользнул к его губам, и на секунду я перестала дышать. Я почти чувствовала его щетину на нежной коже шеи.

Он был похож на закуску, а я была чертовски близка к голоду — в некоторых местах больше, чем в других.

Ты просто хочешь пить. Возьми себя в руки.

Уверенно откинувшись назад, он дернул подбородком в сторону танцпола, и мне захотелось сделать шаг вперед и провести языком по острой линии его подбородка.

— Напивайся. Танцуй. Мы будем здесь, когда вы будете готовы отправиться домой.

Я колебалась.

Вик закатил глаза и раздраженно выдохнул, прежде чем потянуться к стойке и вручить мне ярко-голубую стопку.

— Все в порядке. Я понял тебя.

Я понял тебя.

Он понимал. Он всегда понимал. И в этом была проблема. Я не знала жизни без него.

Я рассмотрела стопку, и мое сердце расстаяло.

Это был «Голубой камикадзе».

Он помнил.

Лицо Льва смягчилось, и когда Мина с легким визгом счастья пронеслась мимо меня, бросившись в ожидающие объятия моего брата, я увидела, как их губы соединились, а мои собственные скривились.

И вот один отделился от нашей компании.

Чем дольше они целовались, тем сильнее я хмурились. Отбросив стопку, я шлепнула стаканом по стойке, скользнула по твердому телу Вика, прежде чем вырвать Мину из рук Льва. Взгляд моего брата был смертельным, но мне было наплевать на это дерьмо.

Все, что я сказала, было:

— Нет! Это наша ночь. Ты не будешь соблазнять и не заберешь от нас свою жену. Ты слышишь меня, Лев?

Увидев несчастное лицо Льва, Мина потянулась к нему. Я оттащила ее за пределы досягаемости.

Но когда Кара врезалась мне в спину с криком «упс», я бросила Мину обратно в руки ее мужа. Мина посмотрела на моего брата с сердечками в глазах и нежно пробормотала:

— Привет, детка.

Саша зыркнул в нашу сторону.

Лев сразу смягчился, прижав к себе подвыпившую жену.

— Привет, мышка, — был его приторно-сладкий ответ, и Мина потерялась в нем.

Я щелкнула языком.

Мое сердце.

Также… бл*дь.

Кара скользнула в маленькое пространство рядом со Львом, затем перегнулась через стойку и крикнула.

— Мне хочется пить. Чью сосиску я должна пососать, чтобы получить еще один шот здесь?

Аника споткнулась, и Вик шагнул вперед, чтобы предложить сестре руку. Я не должна была замечать, как согнулась его сильная рука, но действительно, как я могла это не заметить? Она крепко сжала его, ласково улыбнулась ему и произнесла громким шепотом: «Я пьяна», закончив звенящим смехом.

Вик усадил ее на табурет, и его губы растянулись в улыбке, предназначенной только для его сестры.

— Я это вижу.

Когда Аника была надежно зажата между Виком и Сашей, Кара вложила мне в руку стопку, и, поскольку я была слишком занята размышлениями о том, какого цвета боксеры на Вике, я почти выпила ее, не глядя. Так что, когда Вик оглянулся и, нахмурившись, взял стакан у меня из рук, можно сказать, что я была немного возмущена.

— Эй, — начала я, но как только открыла рот, чтобы сообщить ему, что думаю о его дикарском воспитании, он вернул стопку Каре, и когда я услышала, что он сказал, я была близка к тому, чтобы наброситься на него.

— Что угодно, только не текила. Ее тошнит. Фруктовые напитки или смеси.

Мое замерзшее сердце немного растаяло.

Простите, сэр.

Прекратить и воздержаться.

Мгновение спустя мне вручили еще одного «Голубого камикадзе», и когда я моргнула, у меня возникло безумное желание заплакать, потому что именно мелочи делали Вика особенным, незаменимым. Он заботился обо мне так, что я поверила, что он любит меня. Но лишь принимала желаемое за действительное.