Вихрь переправ

– Что это с твоим хорьком? – поинтересовался Матфей, но мать, будто не расслышав его, повернулась спиной, прошла в кухню, тяжело плюхнувшись на один из столовых стульев у окна.

– Правильно говорят: беда не приходит одна, беда приводит орду напастей, – глухо заговорила Вида. Велизар жалобно пискнув, взобрался к ней на колени и, облокотившись лапками на грудь, потянулся мордочкой к её лицу. Его красные глазки с тревогой взирали на госпожу и умоляли о чём-то. – Мичлов Граник мёртв.

– Это тот, что с отцом работает?

– Он самый, – кивнула мать и склонившись к хорьку, обхватила того и прижала к себе, будто маленького ребёнка. Велизар лишь еле слышно тяфкнул. – Рано утром позвонили отцу и сообщили, что Граник мёртв. Его убили, Матфей.

– Как убили?! – вскрикнул юноша, ощутив, как ледяная струя страха пробежала по его телу.

– Мы не говорили тебе, сына, но Мичлова искали больше недели, – продолжила Вида нелёгкое повествование, отбиравшее у неё последние остатки сил. – Мы не хотели тебя попусту тревожить. Напарник Юстина не вышел на работу и сперва решили, что он приболел или загулял. Что взять с холостяка в тридцать девять лет. Бес в ребро и всё такое. Но прошёл день, затем второй, третий, начальство забеспокоилось, на звонки Мичлов не отвечал. Тогда-то к нему и отправили Юстина, чтобы он вразумил напарника. Но Юстин не нашёл в квартирке Граника и намёка на его пребывание. Голый шкаф, кровать без белья да отключённый холодильник с пустыми полками. Мичлов покинул жилище с вещами.

– Но зачем? – Матфей сел напротив Виды не в силах стоять. Ноги дрожали и холодели в ступнях.

– Этого нам неизвестно, – продолжила женщина. – Но с того дня Граника объявили в розыск, негласно, конечно. Раз он сбежал с вещами, да так поспешно, значит, на то у него были свои причины. Но руководству компании необходимо было закрыть это дело чистым, без мутных концов. Понимаешь?

– Ага, – кивнул Матфей.

– И вот утром Юстину позвонили и сказали, что Мичлова Граника нашли. Да ни где-нибудь, а в Калиновой пустоши.

О Калиновой пустоши знал каждый житель Горниц. На востоке городка, словно когтистый репей, цеплялся к объездной автостраде кусок болотистой земли, заросший частоколом кустарника калины. Мелкую детвору пугали этим местом ребята постарше, рассказывая всяческие страшилки и небылицы, в то время как сами меж собой устраивали соревнования на храбрость по одолению брошенной земли. Взрослые же, правда, далеко не все и не часто, наведывались в Пустошь за ягодой и грибами, произраставшими в избытке каждый год с завидным постоянством.

– Что он там делал? – спросил Матфей.

– Не знаю, сына, но чтобы он там ни забыл, это стало его последним делом в этой жизни, – отозвалась ледяным голосом Вида. – Видишь ли, Матфей, всё дело в том, как он умер. У него была разодрана шея. Головы и вовсе не было. Тело нашли безголовым, а это может говорить только об одном.

– Собаки? Волки? – предположил юноша, не в силах оторвать руки от груди, где они были скрещены в защитном обереге.

– Хуже, Матфей, всё намного хуже, – донёсся, словно из глубин бытия голос Виды. – Так поработать могли только волчьи псы.

– Что ещё за псы такие?

– Это прислужники вурдалаков – смесь волков Мириса и собак Мирностана. Жуткие твари, громадные, жестокие и послушные только своим хозяевам. Они убивают жертву как волки и собаки, но в отличие от тех, волчьи псы способны отгрызть голову.

– Какая жуть. Откуда тебе известно столько подробностей, мам?

– Это сообщили Юстину по телефону, – произнесла Вида ровным, как линия смерти на мониторе кардиографа, голосом. – Уж не знаю, стал ли Мичлов одним из этих упырей или пал их случайной жертвой, но всё это не к добру. Насколько мне известно, город около двух недель будоражат таинственные исчезновения демонов. Тела некоторых находят какое-то время спустя, как Мичлова обезглавленными. Может, и других позже обнаружат где-нибудь в Пустоши или в другой какой дыре. Сейчас меня беспокоит другое.

Видины руки бессильно упали, разжав крепкие до того объятия, и хорёк повис на её правом плече, цепляясь коготками за платье. Велизар ловко подтянулся и, обвив хозяйку позади шеи, словно шикарный снежный ворот, замер на плечах, свесив задние лапки.

– Госпожа, – проскулил хорёк тихо-тихо, но хозяйка не отреагировала на его молящий призыв.