Вихрь преисподней

Сварщик несколько мгновений смотрел на него, все напряглись... Странно, но именно в этот момент спрашивавший дорогу мужчина разжал кулаки.

– Ну и пошел ты к черту! – громко сказал сварщик и, грубо оттолкнув Михалыча, так что тот отлетел с асфальта на газон, пошел от них прочь.

– Друзья, пойдемте с нами! – предложил людям из кампании Михалыч. – Мы сейчас идём на спиритический сеанс, вам понравится.

– Ну... Мы... Что это? – пробормотал с удивленной физиономией спрашивавший дорогу мужчина.

– Нет-нет, мы не можем, – тут же сказал так радовавшийся этому дню молодой человек. – Сейчас нам надо в торговый центр, там мы получим утюг и тут же его обмоем!

– Тогда приходите после того как обмоете утюг, скорее всего спиритический сеанс будет продолжаться достаточно долго! Вот... вот адрес, – Михалыч вытащил из кармана маленький блокнот, ручку и торопливо, пляшущими буквами написав в нем адрес, вырвал листок и передал его молодому человеку.

– А что это такое? Куда вы нас приглашаете? Сеанс? Это что, кино? – спросила одна из женщин, та, что всё время нецензурно ругалась.

– Нет, это не кино. Кино – это киносеанс, а спиритический сеанс, это когда вызывают души умерших людей и спрашивают у них разные очень важные и интересные вопросы, – спокойно объяснил Михалыч.

– Господи, страсть-то какая! Нет, мы туда ни за что не пойдем! – сказала другая женщина из компании.

В этот момент тот самый мужчина, который в самом начале пытался что-то спросить у сотрудников представительства, громко, глядя на эту женщину, сказал:

– А ты это... Это!

– А что это?!.. – каким-то визгливым, противным и склочным голосом откликнулась она, так что стало сотрудникам представительства стало ясно, что этот мужчина и эта женщина – то ли муж и жена, то ли состоят в каких-то отношениях, но явно между собой они имели привычку часто и безобразно скандалить.

– Не загадывай, вот что! Может, обмоем утюг – и того... на сеанс! – проговорил грубым тоном мужчина.

– Как же пойду я с вами, жди! – огрызнулась женщина.

Тем временем, вся кампания, не обращая больше на троих сотрудников представительства никакого внимания, двинулась дальше. Куда они при этом шли, – похоже, это и им самим было непонятно!

Вскоре послышалось, как женщины в кампании запели какую-то разухабистую песню, а мужчины стали подпевать им. Нестройный хор пьяных голосов был слаб и очень скоро прекратился.

Михалыч с восторгом посмотрел им вслед и проговорил:

– Вот именно про таких людей я и говорил, вот именно они и есть «мои люди».

– Вам нравятся люди, которые разгадывают кроссворды? – спросил Не-Маркетинг.

– Да, мне нравятся люди, которые разгадывают кроссворды, – твёрдо ответил Михалыч.

– При том, что вы соглашаетесь со мной, что занятие это – не для самых умных, хотя бы потому, что оно совершенно бессмысленно? – лицо Маркетинга стало злым.

– Да, соглашаюсь, – тем не менее очень решительно, не боясь спора и, очевидно, зная что ответить, проговорил Михалыч.

– Значит, вам нравятся люди из разряда не самых умных?! – в свою очередь спросил Не-Маркетинг.

– Да, и с этим вашим утверждением я полностью согласен, – опять твердо проговорил Михалыч. Однако, в противоположность разговору с пьяным сварщиком, когда на лице Михалыча была улыбка, теперь он выглядел совершенно серьезным, даже в какие-то мгновения мрачная тень пробегала по его лицу.

– Да-а! – протянул Маркетинг. – Я припоминаю ещё одного человека, которому нравились глупые люди, – или что-то в этом роде, я припоминаю, что он что-то такое говорил... Этот человек – Макиавелли. Смысл очень прост: глупые люди – удачная мишень для обмана и манипуляций!..

– Нет, нет, это не так! – замахал руками Михалыч. – Это не так хотя бы потому...

– Хотя бы почему?

– Хотя бы потому... – Михалыч замялся. – Хотя бы потому, что мне нравятся не только, как вы говорите, «не самые умные», но и... но и низкие, бездарные, подлые, жадные, но не такие, чтобы ужасные качества эти били через край и были в них в количествах, значительно превышающих норму, а так, чтобы по чуть-чуть, чтобы низкие были, но при этом обнаружить этого вовсе не хотели, и, напротив, случись повод – подчеркнули бы своё благородство, чтобы бездарные были, но при этом совершенно искренне считали себя пусть не самыми выдающимися, но всё же талантами, чтобы на подлость мелкую были бы готовы ежеминутно, а на большую – ни-ни... боязно!.. Чтобы жадничали, но как-то так, чтобы еще и слыть при этом за щедрых. Одним словом, самые обычные люди, большинство – масса, народ, назовите это как хотите! Народ я люблю! А вовсе не глупцов, которых легко обманывать.

– Что же его так любить, народ-то? – это опять спросил Маркетинг.

Михалыч на мгновение задумался, потом проговорил:

– Видите ли, я нахожу в обычном, тупом человеке странную прелесть...

– Я не верю вам! – неожиданно проговорил Не-Маркетинг. – Я подсмотрел: когда вы говорили с этим мужиком, сварщиком, вы тоже сказали, что обожаете простых людей, но в лице у вас при этом мелькнула ужасная ненависть. Эта та самая ненависть...

Вдруг Не-Маркетинг прервался...