Вихрь преисподней

Вдруг в голове мелькнуло: кто-то подкарауливает его! Дрожа всем телом, он сошел на край просеки к деревьям и дальше уже поковылял по краю, тревожно вглядываясь в темноту. Силы его оставляли. Господи, господи, зачем он сюда отправился!.. Как же здорово было в офисе, в церкви – там, где была такая прекрасная и уютная цивилизация. А здесь: наганарвалы, гарии, бред! Тропа мертвых! Боль в колене начала утихать, и от того, чтобы кинуться бежать сломя голову с одной лишь мыслью – выбраться отсюда поскорей – его удерживала лишь догадка, что он идет совсем не в ту сторону, какую нужно, не приближаясь к главному входу, а наоборот, удаляясь от него... Конечно, парк имел и другие выходы, но по его представлению до них было слишком далеко.

Вдруг у него началось ужасное сердцебиение, он начал задыхаться. Казалось, жизнь его тут и кончится. Он остановился и присел на землю на краю просеки. Наверное, минуты две-три он не мог думать вообще ни о чем, кроме как переживать то, что происходило с его сердцем. Потом ему стало лучше, и это было почти наслаждение. Ему вспомнилось, как он спал под деревом, когда был в парке в прошлый раз ночью. Почти так же он сидел теперь...

Вдруг он вздрогнул... Страх пронизал его – сегодня было совсем не как в прошлый раз. Господи, что же это он?!.. Он стремительно поднялся с земли и принялся озираться по сторонам, пытаясь разглядеть что-либо в кромешной тьме. Впереди вроде бы был какой-то просвет. Он торопливо пошел вперед... Только бы окончательно не потерять голову, не поддаться панике – тогда он просто не выберется отсюда, бросится бежать, заплутает и в конце-концов набредет на каких-нибудь ужасных убийц, которые бродят по ночам в этом парке. А подросток – где он, куда он улетучился?!.. Он не заблудился?..

Через полминуты он действительно торопясь вышел на какое-то открытое место. Страх, все более усиливавшийся страх подгонял его. Господи, какая чушь лезла в голову: а вдруг та просека, по которой он шел... Подросток говорил про тропу мертвых... Парк не решились тронуть, потому что с ним связано нечто мистическое, нечто ужасное. Да, конечно, он прекрасно понимал, что это полная чушь, но хорошо так рассуждать про то, что чушь, когда сидишь в теплой светлой комнате в окружении приятной кампании с чашкой чая в руке и телевизором перед тобой, по которому показывают что-то веселое и разумное. Зачем он сюда пришел?! Как случилось, что он здесь оказался?! Все эти проклятые последние неблагополучные дни! Все эти чемоданчики неблагополучия! Он всегда боялся темноты... «Просека, по которой шел – тропа мертвых!» – сверкнуло в голове. Больше всего он боялся, что сейчас начнется активная фаза паники. Она уже начиналась. Конечно, он ни секунды не верил в те мысли, что возникали в его голове. Не верил, но страх усиливался. Все это давило: как фильм ужасов про куклу: знал же он, что это выдумка, что это фильм, но боялся – ощущения, эмоции... Панический страх завладел им. Только одно... Он бросится бежать – только это могло произойти в следующую секунду.

С огромным усилием он взял себя в руки... Да, он справился... Не-Маркетинг медленно обернулся и посмотрел в зияющее, темное начало просеки.

– Я взрослый человек! – громко сказал он вслух.

Потом повторил еще громче:

– Я – взрослый человек!

Ему казалось, собственный голос должен придать силы, успокоить:

– Мне ли верить во всякую чушь?!.. Наганарвалы, гарии, языческие бредни. Все сошли с ума. Вот до чего доводит темное человеческое нутро. Потому что культуры нет, порядка. Уронили уровень образования в школе, учителям мало платят, – он нес всякую чушь, только чтобы что-то говорить.

– Я-то слава богу учился, когда школы еще были нормальными... А эти!.. Школы стали лучше, но народ стал хуже.

«Как он здесь оказался?! Зачем?! Зачем?! Господи, какой глупостью было придти сюда!» – чуть ли ни одновременно неслось в его голове.

Он медленно отвернулся от просеки.

– Я больше не могу!.. Чушь! Чушь! Кругом чушь!

Вдруг он расплакался. Забавно было бы, если б подросток откуда-то наблюдал за ним.

Вытирая слезы Не-Маркетинг поспешил дальше. Мучительный страх терзал его – все-таки, все эти россказни, все события последних дней, подействовали: он то и дело оборачивался, а обернувшись, спешил повернуться обратно, потому что каждый раз ему казалось, что нечто жуткое обязательно должно находиться у него именно за спиной. Подступавшая паника вдруг исчезла, но странно: он почувствовал, что воля его с этой минуты точно бы была подавлена. Он всхлипнул. Теперь уже ему стало жутко от того, что паника вдруг куда-то ушла, она словно бы была защитой от чего-то. Он попытался оживить воспоминания о своей прежней комфортной и цивилизованной жизни: как он работал в красивом современном офисе в престижной крупной транснациональной корпорации и получал хорошую зарплату, представил от чего-то церковь и благообразного батюшку в рясе... «Церковь отвергает суеверия!» – подумалось ему...